Файл №314. Химеры — навсегда!
Шрифт:
— Молдер! Я была против обеих версий!
— Хорошо, Скалли, хорошо. Положим, Патерсон, вы отработали обе версии, которые возникли у меня, хотя проверить это теперь невозможно…
— Отработали, отработали, Молдер.
— И отвергли, Патерсон?
— И отвергли.
— И выбрали другую?
— …благодаря которой, между прочим, Молдер, взяли преступника.
— Угу. Который… который — что, Патерсон?
— Который является хроническим психопатом с диагнозом —
— И только-то?
— Ваши позитивные предложения, Молдер?
— Джордж Магулия утверждает, что в него вселяется нечто, Оно. И убивает не он, а Оно.
— Почему же это Оно выбрало… м-м… оболочкой голову именно Могулии?
— Потому что Оно выбирает в качестве вместилища неординарных личностей.
— Тогда можете быть спокойны, Моддер, вас Оно не выберет!
— Патерсон, если вы считаете, что мои скромные способности не пригодятся в этом деле, поставьте вопрос перед Скиннером. Пусть он меня отзовет. Нас! Меня и напарника.
— Всему свое время, Моддер… А вы что, спецагент Скалли, разделяете убеждение напарника о вселении в убийцу злого духа?
— Вовсе нет, сэр.
— В таком случае странно, что вы до сих пор у него в напарниках!
— Но, сэр, некоторые странности в поведении Магу лии…
— Странности?
— Он непрерывно рисует.
— Верно! Магулия художник, так? Что ему остается делать в карцере!
— Он рисует химеры. Горгулий.
— Больной разум порождает монстров.
— Он говорит, что рисует для того, чтобы отогнать демонов.
— Кому говорит, агент Скалли?
— Агенту Молдеру.
— Два сапога — пара. И вы, Молдер, разумеется, принимаете слова серийного убийцы-маньяка за чистую монету?
— Я, Патерсон, взял за правило не только доверять, но и проверять.
— Проверили?
— Не успел. В карцер ворвались вы и нарушили намечающееся между мной и Магулией доверие.
— Вы готовы довериться серийному убийце-маньяку, так?
— Во всяком случае, он уже готов был мне довериться. Он не тривиальный психопат, Патерсон! С ним случился натуральный нервный припадок, когда он узнал от меня о новом убийстве.
— М-м, новом убийстве?
— А, так вы не в курсе, Патерсон? Тогда следите, чтобы натуральный нервный припадок не случился с вами. Этой ночью в заброшенном доме обнаружен восемнадцатилетний Рэм Орбитмэн — без глаз, без языка, без гениталий. Джордж Магулия этой ночью пребывал в камере. Каково?
—
— Молдер, если это шутка, то это дурная шутка.
— Не шутка, Патерсон.
— Агент Скалли? Ваш напарник…
— Мой напарник не шутит, сэр.
— Где сейчас труп? В морге? Хочу взглянуть.
— В госпитале святой Терезии. Не совсем труп. Потерпевший скорее жив, чем мертв.
— Тем более хочу взглянуть!.. Кстати, Молдер, если потерпевший жив, это свидетельство справедливости нашей версии, то есть версии моей группы. Ранее, во всех семи случаях, он убивал.
— Он, Патерсон? Или Оно?
— Вот только не надо мне читать краткий курс демонологии! Полный — тем более!
— Не буду. Но на прощание хотел бы вам заметить, Патерсон, что случаев могло быть не семь. Мы знаем о семи, а сколько их было и есть на самом деле…
— Вы предполагаете или знаете?
— Я говорил с Джорджем Магулией.
— Как же, как же! И он взял на себя еще дюжину трупов!
— Он просто характерно запинался всякий раз, когда звучала цифра семь.
— Нет трупа — нет проблемы, Молдер. Азы следственной практики!
— Думаю, проблемы для вас, Патерсон, еще впереди.
— Вы так добры ко мне, Молдер. Не нахожу слов выразить вам своё приятие.
Коллеги! Спасибо за компанию. Кофе был замечательный. Цинци, вы идете?
— Еще минуточку! Лейтенант Хачулия?
— Да, спецагент Молдер?
— Вы как грузин… Что такое в переводе на английский «щ-щэни дэда…»?
— Спецагент Молдер! Я как потомок древнего грузинского княжеского рода не позволю вам…
— Ах, вот что такое «щэни дэда…» в переводе! Спасибо, я удовлетворен.
— Щ-щэни дэда!
— И вам того же, лейтенант!
Саут Дакота-стрит, Вашингтон
— Молдер? По-прежнему считаешь, что раскрыть это дело — раз плюнуть?
— Уже не уверен, Скалли
— Куда мы идем?
— В мастерскую Магулии.
— Зачем?
— Посмотреть. Для общего развития. Не все же тебе по арт-галереям…
— Та-ак! Один, два, три, четыре… Не обращай внимания, пробую перенять твой способ унять раздражение… Пять, шесть, семь, восемь, девять…
— А что я такого сказал?! Что я сделал?!
— Десять, одиннадцать, двенадцать… Сам знаешь! Ведешь себя отвратительно! Дался тебе этот милый мальчик!