Фаза боя
Шрифт:
— Ложись!
Истребители проносятся мимо, мы вскакиваем и снова бежим. Рывок на триста метров, и опять мы прижимаемся к земле, а над нами свистят пули и ревут моторы. Анатолий вне себя. Если так пойдёт и дальше, зона стабилизируется и переход открыть не удастся. Когда самолёты заходят на нас в очередной раз, он приподнимается и вскидывает автомат. Но в последний момент вдруг принимает другое решение и достаёт из-за пояса лазер. Верно. Это оружие в данном случае будет более действенно.
Беззвучный на фоне рёва моторов выстрел, головной истребитель вспыхивает и лопается в пламени взрыва. Ведомый сразу
— Скорее! — торопит Анатолий. — Мы можем опоздать. Тогда придётся ждать еще двадцать часов.
Надо поспешать. За двадцать часов каратели непременно доберутся до нас. Мы бежим, бежим не останавливаясь. Нелёгкий это вид спорта — бег с полной выкладкой по пересеченной местности. Нам с Леной грех жаловаться, мы с ней хроноагенты. Анатолия с Наташей я перед выходом гонял специально, предвидя именно такие случаи. В Петре я тоже не сомневаюсь, он кадровый строевой офицер. А вот Сергею приходится тяжеловато. Ему такие марш-броски совершать никогда не приходилось, и он понемногу отстаёт.
Но вот наконец и овраг, на который мне указывал Анатолий. Не останавливаясь, скатываемся вниз по склону. Анатолий с женщинами уже там. Установка развёрнута и работает. — Успели, — сообщает Анатолий. — Переход будет через восемнадцать минут.
Можно отдышаться и приготовиться. Неизвестно, что ждёт нас в следующей Фазе: Может быть, опять придётся бежать со всех ног. Молча сидим и ждём. Я ловлю на себе взгляды Сергея. Он о чем-то хочет спросить меня, но никак не может отдышаться. Ладно, время поговорить еще будет. Впрочем, неизвестно, будет ли. Если пресловутый отец Таканда не запугивал меня, то относительно спокойная жизнь у нас кончилась. Дальше начнутся сплошные увеселения.
Тишину нарушает стрекот мотора. Поднимаюсь по откосу оврага и вижу дирижабль. Он идёт на четырёхстах метрах в километре от нас. Если бы дирижабль держал курс немного в сторону, то нас в овраге никто не заметил бы. Но дирижабль идёт прямо на нас, и мы непременно будем обнаружены. А уходить нам отсюда никак нельзя.
Не долетев до нас двести метров, дирижабль зависает, и из гондолы по оврагу начинают бить две скорострельные пушки. Обнаружили. Пока снаряды нас особенно не беспокоят. Мы прижимаемся к склону, обращенному к дирижаблю, а снаряды или рвутся на противоположном склоне, или вовсе перелетают через овраг. Хуже будет, если дирижабль зайдёт так, чтобы пушки могли стрелять вдоль оврага. Тогда нам точно несдобровать. Снаряд калибра 23 миллиметра никакой сертон не выдержит, не говоря уже об осколках, от которых у Петра и Сергея нет защиты.
— Толя! Сколько осталось?
— Еще четыре минуты!
А дирижабль медленно, но верно приближается, забирая вправо. Вот он зависает прямо над оврагом в ста пятидесяти метрах от нас. Первая очередь проходит высоко. Вторая уходит левее. Сейчас они пристреляются и… Может быть, бластером его попробовать? Или не стоит искушать судьбу? Впрочем, выхода всё равно нет. Что совой об пень, что пнём об сову — конец один. Снимаю с пояса бластер.
— Есть переход!
Прямо на склоне оврага колышется уже привычное сиреневое марево. Один за другим мы устремляемся в переход и исчезаем как раз в тот момент, когда на месте, где мы только что были, начинают рваться снаряды.
Глава 15
Сидит
Темно, Время побери! Темно и сыро. И пахнет чем-то не очень приятным. И не пахнет даже, а воняет. Какая-то гниль, прель и, кажется, даже мертвечина.
Опускаю щиток шлема и включаю ноктовизор. Какое-то редколесье, поросшее странно, даже причудливо изогнутыми деревьями. Впечатление такое, что они проросли в пьяном виде, долго не могли протрезветь и сейчас сами удивляются: что это такое из них получилось? Из таких стволов даже зубочисток не настрогаешь. Разве что рыболовные крючки получатся. Под ногами у нас не трава и не мох, а какой-то лишайник. Он мягкий и скользкий. Напоминает плесень. А может быть, это и есть плесень? Не от неё ли и исходит этот своеобразный аромат?
Натягиваю перчатки и подхожу к стволу дерева. Так и есть, нижняя часть ствола тоже покрыта этим лишайником или плесенью. Присматриваюсь к этой дряни, и у меня пропадает желание трогать её руками, даже в перчатках. Я погружаю в эту субстанцию щуп микроанализатора. Он выдаёт мне такой состав, что я с сомнением смотрю на подмётки своих ботинок. Долго ли они смогут выдержать подобное воздействие?
— Здесь очень опасно. Надо срочно уходить.
— Некуда, — возражает Анатолий. — Ближайшая стабильная зона — в восьмидесяти километрах.
— Плохо дело, братцы. Как бы нам тут не загнуться. Толя, в каком направлении стабильная зона? Пойдём туда. Может быть, эта дрянь не везде.
— Андрей, а дышать здесь не вредно? Больно уж это амбре на нервы действует, — говорит Наташа.
— Нет. Приятного, конечно, мало, но особой опасности в этом плане нет. А вот садиться на эту плесень и трогать её — Время упаси. Она изобилует контактными ядами и до предела насыщена разными агрессивными веществами. Среди них есть такие, что способны разъедать резину, дублёную кожу и пластики. Так что чем скорее мы отсюда выберемся, тем здоровее будем. Идём след в след. Пётр с Сергеем идут последними, у них обувь слабее, чем у нас.
— След в след? — ехидно спрашивает Лена. — А как ты это представляешь в такой темноте? Ноктовизор-то только у тебя.
— Зато у вас есть фонарики. Но светите только под ноги, иначе ноктовизор мне засветите.
— А не привлечем ли мы светом какую-нибудь живность поопаснее, чем эта плесень? — высказывает предположение Пётр.
— Из двух зол выбираем меньшее. От животных мы как-нибудь отобьёмся. А вот если ты пройдёшься по этой плесени босиком, я за твоё здоровье не поручусь. То, что без ног останешься, гарантирую.
Через ноктовизор я пытаюсь высмотреть или тропинки, или участки, свободные от плесени. Бесполезно. Едкая ядовитая дрянь облепила всё, не оставив свободным ни единого квадратного сантиметра. «Пьяные» деревья здесь растут гуще, их переплетенные ветви образуют сплошную крышу. Что-то не хочется под эту кровлю соваться. Надо бы обойти. Но я уже по опыту успел убедиться, что под деревьями слой плесени тоньше, и она там вроде посуше. Поколебавшись, шагаю под крышу. Ветви свисают очень низко, и приходится нагибаться. Кроме того, с ветвей ниспадают какие-то тонкие белёсые нити, похожие на паутину. То и дело приходится раздвигать их, чтобы пройти.