Фазы гравитации
Шрифт:
– И чем закончилось? – поинтересовался Скотт.
– Рассказ? Ну, герой вспоминает, как в детстве ходил в церковь, где учили, что прикасаться зубами к облатке – это святотатство…
– Серьезно? – ухмыльнулся Скотт. – Нас в Святом Малахии учили наоборот.
– Правильно, – кивнул Бедекер. – Нынешние облатки во рту не тают, их нужно жевать. В общем, в самом конце герой рассуждает о собственной жизни и говорит «Мир – это Святые Дары, чтобы вкусить, их надо разжевать».
Скотт глянул на него в упор.
– Пап,
– Нет.
– А я читал, и много, еще в Индии. Они имели мало отношения к взглядам Учителя, но в целом посильнее будут. Хочешь, скажу мою любимую строчку из «Тайттирия-упанишада»? «Я есть мир, я вкушаю мир. Кто знает, тот понимает».
По громкоговорителю объявили нужный рейс. Бедекер встал, подхватил летную сумку и протянул руку сыну.
– Удачи, Скотт. Свидимся на Рождество, а может, и раньше.
– И тебе удачи, пап. – Не обращая внимания на протянутую руку, Скотт крепко стиснул его в объятиях.
Бедекер обхватил мускулистую спину сына и закрыл глаза.
В семь сорок пять утра он вылетел из аэропорта О’Хара рейсом на Сиэтл, с пересадкой в Рапид-Сити, Южная Дакота. От Стерджиса недалеко. По-другому к ранчо бабушки Мэгги было не подобраться, разве что прыгать с парашютом. Изнемогая от усталости, Бедекер все же отметил, что на рейс поставили новую модель «Боинг-767», на таких ему летать еще не приходилось.
Где-то над югом Миннесоты подали завтрак: подогретый омлет с колбасой. Невзирая на отсутствие аппетита, Бедекер решил пересилить себя и поесть – вот уже три дня у него во рту не было ни крошки, – но не смог. Прихлебывая из чашки, смотрел на мелькающую сквозь толщу облаков землю, когда его окликнула стюардесса:
– Мистер Бедекер!
– Да? – Он вдруг испугался. Откуда узнали его имя? Что-то со Скоттом?
– Капитан Холлистер приглашает вас в кабину пилотов.
– С удовольствием! – Чувствуя, как отлегло от сердца, он поднялся и последовал за стюардессой через салон первого класса, лихорадочно пытаясь припомнить знакомого пилота по фамилии Холлистер, но безуспешно. Впрочем, память могла и подвести.
– Сюда, сэр. – Стюардесса распахнула дверь, пропуская его вперед.
– Спасибо, – поблагодарил Бедекер и шагнул в кабину.
Из кресла ему приветливо улыбался пилот – цветущий мужчина лет за тридцать с густой копной волос, приятным лицом и мальчишеской ухмылкой, как у астронавта Уолли Ширра.
– Добро пожаловать, мистер Бедекер. Меня зовут Чарли Холлистер, а это Дейл Кнутсен.
Бедекер кивком поприветствовал новых знакомых.
– Надеюсь, мы не оторвали вас от завтрака? – продолжал Холлистер. – Заметил ваше имя в списке пассажиров, ну и подумал, что вам наверняка будет интересно сравнить эту малышку с «Аполлоном».
– Однако, – поразился Бедекер. – Ловко вы меня вычислили!
Холлистер снова ухмыльнулся. Ни он, ни второй пилот с виду никак
– Прошу. – Кнутсен отстегнул ремни и встал. – Садитесь сюда, я пока сбегаю на кухню.
Бедекер с благодарностью устроился в правом кресле. Приборная панель отличалась от шаттловской разве что штурвалом вместо ручки управления. Видеотерминалы транслировали показания приборов, данные и цветные карты на три передних экрана. Посередине панели, аккурат между пилотами, была вмонтирована компьютерная клавиатура. Взглянув на синее небо, линию горизонта и облака, Бедекер повернулся к первому пилоту:
– Поражаюсь, как вы меня приметили. Мы раньше не встречались?
Тот помотал головой.
– Нет, сэр. Я выучил наизусть имена участников различных полетов. Ну и по ящику вас показывали. Если честно, всю жизнь мечтал стать астронавтом, но не срослось…
– Отставить «сэр», – шутливо приказал Бедекер, протягивая руку. – А то чувствую себя дряхлым стариком. Просто Ричард.
– Отлично!
Мужчины обменялись рукопожатиями.
Бедекер покосился на экраны и плавающий штурвал.
– Похоже, малышка прекрасно обходится без посторонней помощи. Хоть что-то делать здесь нужно?
– Не особо, – засмеялся Холлистер. – Скажи, она – прелесть? Последнее слово техники! Запрограммируешь в О’Хара и балдеешь до самого Сиэтла. Единственно, шасси выпускать не умеет.
– Неужели полностью на автопилоте? – нахмурился Бедекер.
Холлистер вздохнул.
– Мы настаиваем на самостоятельном управлении, профсоюз нас поддерживает, но в «Юнайтед эйрлайнс» артачатся, мол, «Боинги» закупались специально, чтобы рулил компьютер, экономя им топливо. Человеческий фактор увеличивает расход. Тут не поспоришь.
– Здорово, наверное, на такой летать, – заметил Бедекер.
– Машина, конечно, замечательная. Во всех смыслах. – Холлистер нажал кнопку, и картинка на экранах сменилась. – Безопасная, как крыша родного дома. Но насчет здорово… не сказал бы. – Он продемонстрировал автоматическую бортовую систему управления, системы контроля двигателей, оповещения экипажа и «слепой» посадки, компьютерные радары, сообщающие текущее положение судна по отношению к всенаправленным азимутальным маякам и точкам маршрута. Та же карта передавала местонахождение погодных фронтов, скорость ветра и направление полета.
– Если вежливо попросить, расскажет, с кем спит моя жена, – заключил Холлистер. – Ну как в сравнении с вашим лунным модулем?
– Впечатляет, – согласился Бедекер, умолчав, что работал в фирме по производству военного авиационного оборудования, на добрую сотню световых лет опережающего нынешнюю систему «Боинга». – К слову, ориентировались мы на датчики и стрелки с большой погрешностью, а навигационный компьютер модуля вмещал максимум тридцать девять тысяч слов…
– С ума сойти! – ахнул Холлистер.