Фазы гравитации

Симмонс Дэн

– Эй, мистер, это вы стучали? – в проеме второй от Мэгги двери стояли девушка лет двадцати и парень в роговых очках.

– Да, я ищу Мэгги Браун.

– Ее нет, – ответила девушка, потом повернулась и крикнула в глубь квартиры: – Тара, Мэгги же укатила на Бермуды с этим… как его, Брюсом? – В ответ что-то пробубнили. – Да, уехала, – подтвердила она.

– Не подскажете, когда вернется? – с надеждой спросил Бедекер.

Соседка пожала плечами.

– Праздники только начались. Думаю, через

неделю, не раньше.

– Спасибо, – коротко поблагодарил Бедекер и стал спускаться по лестнице. В вестибюле посторонился, пропуская русоволосую красотку, сошел с крыльца и уставился на снег. Где тут найти телефон или такси? Ветер задувал под плащ, холодя изнутри. Поразмыслив, Бедекер свернул направо и зашагал к Массачусетс-авеню.

Через полтора квартала ноги промокли насквозь. Вдруг за спиной раздалось:

– Мистер, постойте! Погодите!

Его догоняла та самая красотка из вестибюля.

– Вы, случайно, не Ричард? – на ходу спросила она.

– Ричард Бедекер, все верно.

– Уф, слава богу, что я решила поболтать с Бекки, иначе проворонила бы! – поравнявшись с ним, девушка остановилась перевести дух. – А я Шейла Гольдман, мы с вами раз говорили по телефону.

– Неужели?

Шейла кивнула, смахнув с ресниц снежинку.

– Да, в сентябре, в самом начале учебного года. Мэгги в тот вечер была у родителей.

– Точно, – пробормотал Бедекер, припоминая короткий разговор. Он тогда даже не представился.

– Бекки вам сказала, что Мэгги уехала?

– Да. Про каникулы я и не подумал.

– И наверняка сказала про Брюса Кларена? – допытывалась Шейла, снова стряхивая снег с ресниц. – Слушайте ее больше! Брюс околачивался тут неделями, но чтобы Мэгги с ним куда-то поехала… бред!

– А вы подруга Мэгги? – спросил Бедекер.

– Да, близкая. Одно время мы даже жили в одной комнате. – Шейла вытерла нос варежкой. – Только она все равно голову мне оторвет, если узнает, что вы заходили, а я… Короче, Мэгги не на Бермудах с Брюсом.

Мимо на бешеной скорости пронесся автомобиль, обдав их грязью. Бедекер взял Шейлу за локоть и увел подальше от обочины.

– А где Мэгги сейчас? – Он знал, что ее родители живут в часе езды отсюда, в Нью-Гэмпшире.

– В Южной Дакоте, – откликнулась Шейла. – Улетела вчера в обед.

Южная Дакота? Бедекер на мгновение растерялся, но потом вспомнил давний разговор в Варанаси.

– Ах да, там ее бабушка с дедом.

– Только бабушка, Мемо. Дед умер в январе, – пояснила Шейла.

– Надо же, не знал.

– Вот, тут адрес и все такое. – Шейла протянула клочок желтой бумаги, исписанный почерком Мэгги. – Кстати, если хотите, можете вызвать от меня такси.

– Нет, спасибо, – отказался Бедекер. – Если так не поймаю, вызову из телефона-автомата. – Поддавшись

порыву, он крепко сжал девичью руку в варежке. – Огромное спасибо, Шейла!

Та приподнялась на цыпочки и поцеловала его в щеку.

– Не за что, Ричард.

* * *

В Чикаго он прилетел незадолго до полуночи и шесть бессонных часов провел в «Шератон-отеле» при аэропорте. Лежа в темной комнате в окружении гостиничных звуков и запахов, он вспоминал последний разговор со Скоттом.

В Мельбурнском аэропорту, неподалеку от мыса Канаверал, коротая время до рейса на Майами, Скотт вдруг спросил:

– Как думаешь, что напишут в твоей эпитафии?

Бедекер опустил газету.

– Оптимистичный вопрос перед полетом.

Хмыкнув, Скотт почесал щеку. В отрастающей бороде ярко блеснула рыжинка.

– На самом деле я думал о своей. Знаю, что напишут: «Пришел, увидел и просрал». К сожалению, как-то так.

Бедекер покачал головой.

– Пессимистичные эпитафии уместны только после двадцати пяти. – Он снова взялся за газету и снова ее отложил. – Хотя… запала мне в душу одна цитата. Боюсь, ее и высекут на моей могиле.

– Что за цитата?

Дождь за окном перестал. Над пальмами засияло чистое небо.

– Читал «Музыкальную школу» Апдайка?

– Нет.

– Мой любимый рассказ, – помедлив, продолжал Бедекер. – Там главный герой говорит «Я не музыкален и не религиозен. В каждый момент жизни я должен соображать, как поставить пальцы, и нажав, еще сомневаюсь, исторгну ли аккорд».

Скотт с минуту молчал. По системе оповещения то и дело вызывали кого-то и предупреждали насчет религиозных сектантов.

– И чем закончилось? – поинтересовался Скотт.

– Рассказ? Ну, герой вспоминает, как в детстве ходил в церковь, где учили, что прикасаться зубами к облатке – это святотатство…

– Серьезно? – ухмыльнулся Скотт. – Нас в Святом Малахии учили наоборот.

– Правильно, – кивнул Бедекер. – Нынешние облатки во рту не тают, их нужно жевать. В общем, в самом конце герой рассуждает о собственной жизни и говорит «Мир – это Святые Дары, чтобы вкусить, их надо разжевать».

Скотт глянул на него в упор.

– Пап, ты читал Веды?

– Нет.

– А я читал, и много, еще в Индии. Они имели мало отношения к взглядам Учителя, но в целом посильнее будут. Хочешь, скажу мою любимую строчку из «Тайттирия-упанишада»? «Я есть мир, я вкушаю мир. Кто знает, тот понимает».

По громкоговорителю объявили нужный рейс. Бедекер встал, подхватил летную сумку и протянул руку сыну.

– Удачи, Скотт. Свидимся на Рождество, а может, и раньше.

– И тебе удачи, пап. – Не обращая внимания на протянутую руку, Скотт крепко стиснул его в объятиях.