ФБР
Шрифт:
Они и не заметили, как вышли за черту города. Вдоль натоптанной дороги шелестела густая трава. Трещали цикады. Асфальтом здесь и не пахло.
— Ну ты и скажешь, — вздохнула Таня. Тревога подруги была заразительной. — Я уверена, нечего переживать. Это из-за жары. Я как-то прошлым летом пережарилась на солнце и почему-то решила, что мой дедушка вскоре умрёт. Вы ведь видели деда? Любой молодой позавидует его здоровью! А ведь влезла в голову такая чушь. Хех, — с каждым словом Паучкова приобретала уверенность. — Дедуля уже год как на пенсию ушёл. Ему весь двор завидовал! Ещё бы, в Киевский пенсионный взяли.
— Успокоила, как же, — криво улыбнулась Света, — Я жару хорошо переношу, и вообще, ой, ЗМЕЯ!
И вправду, на пыльной дороге лежала, свернувшись «восьмёрками», большая серая змея с бурыми пятнами на спине и жёлтым брюхом. Кончик хвоста был особенно длинным и тонким, похожим на крысий. Это особенно пугало. Змея спокойно лежала, лениво дразнясь раздвоенным язычком.
— Ой мамочка, змеюка, ай, змея, фиии, беее, — запрыгала Таня, тряся руками, словно по ним ползла по меньшей мере стая крошечных змей.
— Да перестаньте вы, истерички, — рявкнула Ли. — Не злите её. Паучкова, возьми себя в руки!
— Бррр, она такая страшная, бррр, — затряслась Таня. — Бррр, мамочки, бррр.
— А ну перестань, — Вэньг Ли хорошенько тряхнула Паучкову. — Брось это, она ничего тебе не сделает, успокойся! А ты, — Ли ткнула пальцем в сторону остолбеневшей от страха Светы, — правильно, так и стой, не шевелись. И главное, молчи.
— Фи, но она ведь такая мерзкая, — прошептала Паучкова, более-менее придя в себя.
— Поверь мне, подруга, ты ей кажешься такой же мерзкой, как и она тебе.
— Она нас убьёт? — подала тоненький голосочек Света.
— Ну и дура же ты, — сдерживая гнев, сообщила Вэньг Ли. — Ты что на уроках биологии делала? Хотя наверняка о Говарде мечтала, как он тебя сандалит в пустом классе. Ты разве не видишь жёлтое брюхо? Агоу, девоньки, тёмный верх и жёлтое брюхо. Кто же это? Ты-то, Паучкова, знать должна, по биологии ведь десятка.
— Жёлтобрюхий полоз, вид змей рода стройные полозы, семейство ужеобразных, — выдавила из закромов памяти Таня, сама того не ожидая. Как любая зубрёжка, она могла выдавать подобные наборы слов, но не всегда понимала, что они означают.
— Бояться нам нечего. Понятно? — Ли с надеждой посмотрела на подруг.
— Нет, — покачала головой Света.
— Она такая здоровая… — прошептала Таня, косясь на змею, которая решила поиграть на публику и растянулась во весь рост. — Три метра, нет, четыре…
— Да не фантазируй, — фыркнула Ли. — Полтора метра, максимум два.
— И этого достаточно, — сказала Света.
Она пряталась за спиной Ли. Паучкова стояла чуть поодаль.
— Таня, ты разве не поняла, что нам сказала? — с иронией спросила Ли. — Ужи… Они безвредные, в них нет яда…
— Так это ж не уж, — сглотнула слюну Таня. — Это жёлтобрюхий полоз.
— Ты действительно такая тук-тук, или претворяешься? — Ли устало потёрла глаза.
— Она большая и страшная, — решительно сказала Света. — Уж это или полоз, или ещё какая-нибудь ползучая дрянь — мне всё равно. Главное, чтобы подальше от нас была. А то разлеглась на дороге, понимаешь ли… Давайте её обойдём по траве?
— Хоть кто-то здесь нормальные вещи говорить начал, — повеселела Ли.
— Нет! —
— Трусиха, смотри, как бы юбочку себе не обмочить, — кинула Вэньг.
— Уж лучше юбочку обмочить, чем подохнуть от яда, — не осталась в долгу Таня. — Вы ж меня тут и бросите, если что произойдёт. Удерёте и вспоминай как звали!
— Чёрт, Паучкова, твоя паника заразительна, — призналась Соловьёва. — Я теперь не хочу по траве идти…
— Ну вы в самом деле странные, — с досадой развела руками Ли. — Моя бабушка ядовитых змей голыми руками ловила, яд для аптек из них доила, головы им отрезала, кровь пила, а мясо жарила или вялила. Змеиная кровь полезна для мозга и сердца. А мясо чем-то курицу напоминает, но слишком суховато, как по мне. Бабушка меня любила баловать хорошим змеиным рагу, царство ей небесное…
Бурча под нос историю про бабушку, Ли сделала несколько шагов к насторожившейся змее, остановилась в метре от неё и затопала ногами, делая резкие, угрожающие движения.
В идеале, змея должна была испугаться и уползти в траву. Но этот полоз был не из пугливых. Да и не мудрено — крупная двухметровая особь, матёрая, повидавшая на своём веку не одного человека. Может быть, и укусившая не одного человека… И вообще, почему именно жёлтобрюхий полоз? Есть ведь такая дрянь из семейства аспидов, желтобрюхая пеламида, морская змея. Да, моря поблизости нигде нет, ну и что? Мало ли чем там чупакабры занимаются у себя в гетто? Вдруг аспидов разводят ради яда и кожи? Или эксперименты генетические ставят, скрещивают полозов и аспидов, чтобы вывести уникальную породу ядовитых змей, способных жить как на суше, так и в море? А этот экземпляр решил уползти от нерадивых хозяев, на дорожке полежать, подкараулить пару-тройку наивных десятиклассниц, чтобы прыснуть в каждую по порции яда? Почему бы и нет?
В любом случае, полоз то был, аспид или мутант какой-нибудь, а уползать он и не подумал. Он свернулся кольцом, вытянул голову, зашипел и начал делать угрожающие выпады в сторону Ли. Та отпрыгнула, словно пчелой ужаленная. Но лучше уж пчелой быть ужаленной, чем смертоносной пеламидой…
— Ой девоньки, чую недоброе, — выдохнула Света.
— Бежим! — завопила что было сил Таня и пустилась наутёк. Да так, что только подошвы её новеньких кедов сверкали. Ни Ли, ни Соловьёва спорить с этим проявлением самосохранения не стали. Побежали следом.
Они бежали вплоть до остановки «Площадь Победы». Там перевели дух, посовещались и решили, что затея Ли изначально была обречена на провал, и что незачем порядочным девочкам в гетто чупакабр свои носики совать, и что вообще страх к змеям сидит в генах человека так же крепко, как, к примеру, половой инстинкт, а, следовательно, его не побороть.
В общем, девчонки дождались ближайшего троллейбуса «двойки» и с радостью набились в его переполненный салон. Остаток дня они провели в гостях у Светки, чаёвничая «зелёным порохом», ради которого Ли пришлось сбегать к себе домой и выдержать бой со строгой матерью, которая сама любила этот редкий и невероятно дорогой чай и делиться им не очень-то и хотела.