ФБР
Шрифт:
Наверное…
Отужинав, Лидия направилась в спальню. Перед сном она, как и обычно, хотела пощёлкать телевизор и поглядеть какой-нибудь сопливый сериальчик в промежутках рекламы байгана. Ей повезло — чуть ли не сразу она попала на «Счастливы вместе». Показываемую серию Лидия смотрела не в первый раз. Собственно, как и все остальные. В последнее время мало что нового снимают, всё больше старьё крутят. Ну и ничего, новое — это хорошо забытое старое. Вот правда эту серию Корицына ещё не успела забыть…
Гена Букин сетовал на жену, которая без разрешения потратила его заначку на байган. Барон,
Мужской голос был мягкий и молодой, словно принадлежал прилежному школьнику или студенту, в свободное время помогающему старушкам носить сумки с рынка, а не хладнокровному маньяку убийце:
— Рыпнешься, сука, я тебе колумбийский галстук сделаю. Ясно?
Лидия кивнула, насколько позволяла вцепившаяся в волосы рука. Острое, как алмазная бритва, лезвие кортика впилось в шею. Из небольшого пореза выступили капли крови.
— Он сейчас придёт. Лежи смирно.
Из динамика телевизора донёсся коллективный смех, которым режиссёры сериала приправляют несмешные шутки.
— Ну что, легавая сука, наловила сегодня врагов народа, да? Выкуси, мразь. Все вы выкусите, ох как выкусите. Мало вашему брату не покажется, — экстатически шептал молодой голос.
Лидия Ивановна слышала слова, но их смысл проплывал где-то за гранью понимания. Страх и сожаление парализовали её мозг. Если бы она не переоделась, если бы на поясе по-прежнему висел ремень с оружием… Хотя что бы изменилось? Вряд ли маньяк упустил бы шанс полоснуть по горлу жертву.
— Вы думаете, так будет всегда? Ментовские псы будут травить психокинетов, загонять в щели и выкуривать оттуда, как беззащитную дичь? Рвать наших ни в чём не виновных ребят, истреблять? Безнаказанно заниматься этим геноцидом? Ох, сука ты драная, легавая подстилка, ты даже не представляешь, что вас ждёт. Час расплаты близок. Очень близок.
Голос шептал, упиваясь каждым словом. Голос принадлежал одержимому. Человеку, который без промедлений способен лишить жизни другого.
Лидия так не могла. Поэтому и осталась в «вечных баранщиках».
— Барон! Перестань, паршивый пёс! — завопил Гена Букин на писающую ему в ботинок овчарку.
Лидия почувствовала, что держащая волосы рука чуть ослабла, лезвие десантного кортика не так сильно прижималось к горлу. Маньяк оказался фанатом «Счастливы вместе»… Или сейчас, или никогда. Корицына вцепилась пальцами в запястье, держащее кортик, насколько хватило сил выкрутила его и впилась зубами в ладонь. Адреналин стучал в висках, блокировал болевые рецепторы так, что Лидия даже не почувствовала, как вторая рука маньяка вырвала у неё клок волос. Кортик выпал из окровавленной руки, скатился по махровому халату и упал на дощатый пол. Кулак, из которого торчали вырванные волосы, обрушился на лицо Лидии. Колокольный звон в голове и снопы разноцветных искр перед глазами. Милиционерша разжала челюсти и вскочила с кровати.
Хищник и бойкая жертва встретились взглядами. В тусклом свете телевизора мужчина казался бледной тенью человека, сотканным из эфира призраком, эфемерным порождением зла. Он был бледен и худ.
— Я тебя урою, — прошипела бледная тень и кинулась на Лидию.
Борьба продлилась недолго. Мужчина оказался намного сильнее. И, несмотря на травмированную руку, свалил милиционершу на дощатый пол, сковал все её движения, словно удав. Полное табачного перегара дыхание жгло безысходностью. С ужасом Лидия ощутила, как фаллос упирается в ей бедро. Маньяк шептал на ухо:
— Сейчас, сучка, подожди ещё немного. Он скоро придёт. Он не будет с тобой так церемониться, как я. Ты поймёшь. Вы все скоро поймёте…
Лидия Ивановна тихо всхлипывала, горькие слёзы катились по щекам. Она знала, что сейчас её изнасилуют. Изнасилуют и убьют…
Секунды длились часами. Ничего не происходило. Мужчина не стал задирать халат, не стал возбуждённо расстёгивать ширинку. Он лежал, обхватив её, и шептал бред. Корицына даже поймала себя на пугающей мысли, мол, конечно, такому красивому маньяку только писаных красавиц молоденьких подавай…
Половицы застонали под ногами. Неспешный, размеренный шаг.
В дверном проёме появилась фигура. Лидия узнала её. Это был уличный преследователь.
Козлобородый.
Безобидного вида мужчина в костюме тройке в широкую белую полоску и несуразном котелке на голове подошёл к скованной Лидии и присел рядом. Милиционерша с ненавистью и страхом смотрела в его апатитовые глаза. В них не сложно было прочитать надменность и торжество.
— Ну и устроили бардак вы тут с Серёгой, — прозвучал баритон козлобородого усача. — Оу, где же мои манеры? Меня зовут Афанасий Михайлович Махно. Таким именем наградили меня родители. Друзьям и цепным псам я разрешаю называть себя Дядя Афанас.
Лидия молчала. Последние надежды выйти живой из этой передряги развеялись окончательно. Преступники в подобных ситуациях делятся именем лишь с одной целью — чтобы жертва унесла это имя в могилу…
— А ты не очень-то и разговорчивая, как я погляжу, — заключил он.
Лидия тысячи раз видела в сериалах и фильмах, как закованная жертва плюёт в лицо мучителю, когда тот подходит к ней, чтобы насладиться своим триумфом. Лицо мужчины в котелке как раз находилось на расстоянии плевка. Вот только Корицыной не хватило духу плюнуть. Пенис «Серёги» всё таким же зловещим колом упирался в бедро, а заломленные суставы предательски ныли. Как же всё-таки далёк от жизни кинематограф…
— Я бы тебя с радостью удушил, — признался козлобородый. — Но у меня на тебя особые планы. На самом деле, я недавно взглянул на своё отношение к вашей породе под другим углом. Познакомился с твоим коллегой — молодым парнем. Он оказался очень даже приятным собеседником и достаточно порядочным, если спросите меня, имеющим некоторые представления о кодексе… чести… Правда, он так и не представился. Но ты ведь сама понимаешь, легавая сука, что в любом правиле есть свои исключения. Его я не буду трогать какое-то время. Может быть, даже переманю на свою сторону. Задатки помощника есть. Но всем остальным придётся не сладко. Ох как не сладко…