Федералист

Лернер Марик Н

— Вы действительно написали ту статью в последнем номере «Новостей врачевания и науки» об экономике и богатстве? — быстро спросил он.

— Естественно, нет, — не особо удивленный, ответил я. — Просто участвовал в обсуждении тезисов.

Почему-то заочно меня представляли либо солдафоном, либо необразованным плантатором, случайно получившим свое добро через женитьбу. Про Асарко за пределами Северной Америки мало кто слышал. Как и про торговый дом. Мы всегда находились в тени англичан и не стремились шуметь об оборотах в Европе. И так имелась масса недовольных выходом из долговой петли здешних производителей табака через мою помощь и посредничество. Недоброжелателей

хватало, и создавать новых я не стремился, тщательно скрывая многие предприятия.

А статью написал Мутон после очередного спора. Для него идеалом было нечто вроде Древней Греции, где сельское хозяйство и всеобщее голосование. В наших условиях это работать не может. Достаточно посмотреть на количество необходимого железа и стоимость изделий в сравнении с обычными продуктами. Кто имеет больше производства и соответственно торговли, к тому и перетекают денежки.

По сути, все сводилось к вечному: откуда берется богатство и как его справедливо распределить.

Вокруг первого вопроса крутятся все размышления о производстве и торговле, о благе частной собственности, о пользе или вреде таможенных тарифов, о золоте и серебре, о деньгах и ценах, о банках, о затратах и доходах и т. д. А размышления о потреблении, о благотворительности, о «справедливой цене» и «справедливой зарплате», налогах сводятся ко второму. Отсюда следовал вывод про пересекающиеся сферы практики: частное и государственное хозяйство. В первом типе господствует личный, во втором — общественный интерес, основанный на принципе принудительности. Неизбежные злоупотребления должны регулироваться вмешательством государства и нравственными нормами.

Вот последнее было уже лично его мыслями, выросшими из размышлений по поводу сказанного. Опять же возникала занимательная идея о необходимости сильного государственного управления.

— И возвращаясь к нашей теме, избиратели имеют право влиять на законы через своих представителей. Если закон не соответствует нуждам, можно ведь проголосовать и за другого.

— Оставьте, — отмахнулся герцог. — Это хорошо для публичных речей. Мы же не дети, ничуть не лучше будет и другой.

— Прежде среди купцов бытовал девиз «не обманешь — не продашь», а теперь купцы-протестанты говорят: «Обман затрудняет торговлю». Невыгодно. И не случайно в числе добродетелей поддержка бедных или пострадавших.

Он открыл рот и тут же захлопнул. Не иначе хотел нечто неприятное насчет сектантов высказать, как нормальный правоверный католик. Взгляды у него, судя по нашей беседе, достаточно широкие, однако в иных отношениях человека не переделать. Но ведь удержался!

Происходящее было более чем занимательно. Выходит, при желании замечательно умеет держать себя в руках. Как бы вся история с руганью и дуэлью не затеяна сознательно. Я ему нужен? Или Континентальная армия? Повлиять на решения Конгресса мы не можем издалека, но от итога противостояния с испанцами могут зависеть решения депутатов и влияние военных.

Не так давно республиканская армия вторглась в Германию, и еще одна готовилась для наступления в самое сердце империи, на Пиренейский полуостров. Назревал союз Лондона и Мадрида. Из Италии и Австрии зарвавшихся франков вышибли. Англия не хочет встревать, торгуясь. Если мы добавим удобных аргументов здесь, Испания станет намного уступчивей. Сейчас бывший вице-король Мельбурн, а нынче просто монарх Великобритании готов на многочисленные уступки в нашу пользу. Неизвестно, что будет через полгода. К счастью, и в Конгрессе это понимают.

— Люди не одинаковые, — сказал я, продолжая разговор, — бедные и богатые, здоровые и больные, сильные и слабые. Всегда

общество делится на большинство и меньшинство. Богатые и знатные вечно будут вторыми. Но как раз они и определяют настроения, будучи образованными и думающими. Глас народа называют гласом Божьим, однако, как бы часто это положение ни повторялось и сколько бы людей в него ни верило, оно не соответствует действительности. Народ в целом не имеет цели, разве хорошо есть и пить. Не от глупости, а по нужде. Поэтому и нужны представители, не думающие о добывании хлеба и свободные для длительных обсуждений и дискуссий по важнейшим проблемам. А чтобы они не зарывались, и прописана высшая судебная власть. Мне кажется, система противовесов очень неплохо задумана.

— Вы ведь знакомы с предложениями правительства Великобритании? — спросил он после паузы.

Кажется, данный скользкий разговор продолжать не хочет. Разница между его предпочтениями и нашими — в элите от рождения и добившейся процветания буржуазии. И те, и другие хотят власти и не собираются допускать нищих до ее рычагов. Но занятно, не король, а правительство предлагает. Или свежеиспеченный монарх оставляет себе путь для маневра, или не так уж волен в своих действиях. Не зря вынужден терпеть парламент даже после мятежей. Англичане тоже не прочь избавиться от многих ограничений, и третье сословие желает занять подобающее место.

— Вступление в Британское содружество, — охотно подтвердил я, — с получением статуса королевства для Федерации в целом, при полной внутренней самостоятельности и сохранении за монархом поста главы государства.

Замолчал, прикидывая, стоит ли уже предъявлять требования по части границ и отсутствия выплаты налогов в пользу метрополии. Мы и раньше числились королевскими провинциями с прямым назначением управляющих. Теперь они станут местными, но кроме главных лиц есть еще много тонкостей. Сегодня почти никто в Конгрессе не стремится к независимости, но и с потерей успешно полученных прав и привилегий, ставящей под угрозу саму жизнь, свободу и владение собственностью, мириться не желают. Свою судьбу мы хотим решать самостоятельно. Мечтающие получать запреты на расширение или производство неизвестно от кого на пользу метрополии отсутствуют полностью. В этом трогательно сходятся монархисты, республиканцы, а также «болото».

— Общий для всех колоний не назначенный, — заговорил герцог, уточняя, — а выбранный вами же генерал-губернатор будет главой Федерации, подотчетный лишь монарху. Как прежде вице-король Мельбурн был практически независим во внутренних делах, так и сейчас власть короля останется достаточно формальной.

— Во внутренних, но не во внешних?

— А что, надо дать возможность беспошлинной торговли, — всерьез окрысился он, — и при этом никаких обязательств по взаимным военным действиям и защите?

— При очередной войне в какой-нибудь Индии мы должны будем отправить туда военнослужащих, а все полезное опять пройдет мимо?

— Это уже вопрос конкретных дополнительных соглашений. Принципиальные возражения отсутствуют?

— Месье де Молье, — торжественно провозгласил я, — в душе я истинный монархист. — Хотелось сказать «обожаю короля», но это граничило с издевательством, а герцог отнюдь не идиот.

Человек, потерявший владения, дающие ренту в шестьдесят тысяч экю, вряд ли пылает любовью к республиканцам, несмотря на прогрессивные взгляды. Достаточно умен, чтобы не демонстрировать мне своего превосходства родом, идущим чуть не с Капетингов. Открыт, дружелюбен и очень себе на уме. Не уверен, что в армию сам пошел, а не по традиции, но военную академию закончил одним из лучших.