Федька Сыч теряет кличку
Шрифт:
– Зачем?
– Потом узнаешь. Идем. «Опять воровать».
– Не пойду
– Ты, щенок! – взревел вдруг Петро так, что Сыч оробел. Быстро натянул пиджак, спустился с сеновала.
– Куда?
– Увидишь. И вообще заткни глотку.
Вышли на улицу. Ночь была мрачная, тихая. Нигде ни одного освещенного окошка, будто в домишках вымерли все люди. Миновали одну улицу, другую, третью. Только сейчас Сыч сообразил, что идут они к противоположной окраине старого города. «Что ему там нужно? – еле поспевая за Петром,
– Добро! – наконец произнес Петро и легонько подтолкнул незнакомого. – Иди, Цыган.
«Цыган» свернул в сторону, а Сенька зашагал рядом с Петром. Минут через пять остановились на углу неширокого проулка. Сначала Сычу показалось, что он никогда здесь не был, но, оглядевшись, заметил высокую трубу бани, что торчала, как черный столб. «Ах, вот где мы, – почему-то обрадовался он и даже шутливо подумал. – Не мыться ли задумал Петро». Но тот, настороженно всматриваясь в темень, раза два оглянулся. Потом к Сычу:
– Видишь? – шепотом спросил он. – Видишь, магазин?
– Вижу, – тихо ответил Сыч, глядя на неярко горящую лампочку над дверью небольшого промтоварного магазинчика.
– Вы с Сенькой туда. Я остаюсь здесь. Чуть что – дам знать. Глядите.
Сенька и Сыч медленно пошли вперед. С противоположной стороны проулка тоже шли двое. Сыч дернул Сеньку за рукав.
– Наши, – шепотом ответил тот.
Что произошло дальше, Сыч помнит плохо. Двое незнакомых скрутили сторожа, заткнули рот тряпкой и сунули его в будочку, Сенька выдавил в окне стекло и приказал Сычу:
– Лезь!
Потом, нагрузившись узлами, все почти бегом помчались по темным глухим улицам к церквушке. Когда Сыч вернулся домой, уже светало. Во дворе стоял Зубов. Это почему-то не удивило Сыча. Он, не сказав ни слова, полез на сеновал, а старик, не спросив ни о чем, вошел в дом. «А ведь все знает старый хрыч», – вдруг спокойно и равнодушно подумал Сыч.
ГЛАВА 21
Воскресное утро Тимка и Светка встретили короткой, но горячей перепалкой. Перепалка началась, казалось, из-за пустяка: кому идти к бабушке в старый город за картошкой и овощами. Мать, зная упрямые характеры близнецов, никогда не поручала работу одному из них, а всегда обращалась сразу и к Тимке, и к Светке: «Надо сходить в магазин за хлебом, дети». Ребята быстро решали, кому идти.
Сегодня, когда мама сказала,
– Сбегай, Света, к бабушке, пожалуйста. У меня, знаешь, дело одно есть важное.
У него никаких важных дел не было, просто не хотелось идти. Однако Светка пожала плечами, словно говоря: сочувствую, но помочь не могу. Тишке показалось, что в ее зеленых глазах сверкнул ехидный огонек. Это немедленно вывело его из себя.
– Эгоистка, – закричал Тимка, не желая больше соблюдать дипломатии. – Черствая корка, сапожная щетка – вот кто ты! Будто я из-за лени отказываюсь.
Светка словно ждала этих слов и сразу насела на Тимку.
– Вот именно из-за лени. Лентяй! Все время на моей спине ездишь. Захребетник!
– Это я-то? – вскричал Тимка.
– Ты-то, ты-то, ты-то! – визгливо запела Светка, приплясывая. А потом отбежала к двери и оттуда спокойно заявила:
– И вообще ты мне надоел!
Тимка был обескуражен. Ему хотелось сказать что-нибудь колкое, что бы крепко задело Светку, но, как назло, ничего не приходило на ум. Он стоял, растопырив руки, открыв рот, будто куковал:
– А ты… А ты… А я… – и неожиданно для самого себя выпалил: – А я не открою тебе одной страшной тайны!
Светка засмеялась, смекнув, что Тимка хочет поймать ее на дешевую удочку.
– Чего смеешься? – горячился Тимка. – Если бы я рассказал о ней, у тебя волосы дыбом встали.
На этот раз Светка не засмеялась. Что-то правдивое было в словах брата. Она и раньше замечала, что Тимка скрывает что-то от нее. Но что – не могла ни догадаться, ни выследить. А вдруг и в самом деле у него имеется тайна?
– Ты не врешь, Тима? – миролюбиво и очень ласково произнесла Светка, отходя от двери.
– Зачем я буду врать? Мы только вдвоем знаем эту тайну – я да Андрюшка.
– А мне скажешь?
– Тебе, такой занозе? – крикнул обидчиво Тимка. – Ты вон выручить меня не хочешь.
– А если я схожу за картошкой – скажешь?
Тимка ликовал: наконец-то поймал Светку! Теперь он шел напролом.
– Тогда скажу.
А сам подумал: «Черта два ты узнаешь нашу тайну». Светка сразу засобиралась к бабушке, взяла корзинку и уже с порога довольно внушительно заявила:
– Смотри, Тимка, обманешь – всю жизнь жалеть будешь.
Тимку хоть и встревожили эти слова, но настроение было отличное. Он вслед за Светкой выскочил во двор и пошел к «Веселому керогазу». Там уже собрались почти все, но, к удивлению, никто ничем не занимался. Ребята были чем-то взволнованы и возбуждены: спорили, стараясь перекричать друг друга, размахивали руками. Алька еще издали закричал Тимке:
– Сейчас Фаддеич был, сказал, что нам речное училище отдает списанный баркас! Фаддеич говорит, что из него можно такой корабль соорудить, что хоть сразу в океан!