Федор Достоевский
Шрифт:
Незнакомые люди забрасывают гроб цветами. Могила слишком тесна и не может вместить целые охапки листвы и лепестков. Один почитатель украдкой срывает несколько лавровых веточек и прячет их под пальто. Холодно. Сгущаются сумерки. В четыре часа Анна Григорьевна, измученная усталостью и голодом, покидает кладбище. Между крестами еще бродят, пряча замерзшие лица в воротники пальто, какие-то черные фигуры, так похожие на тех безликих персонажей, которыми населил Достоевский свои книги.
Вскоре уходят и они. Запирают ворота. А там, вдали, в конце аллеи загорается фонарь сторожа.
Тогда и начинается настоящая жизнь Федора Михайловича Достоевского, жизнь вне времени и пространства, – жизнь в сердцах тех, кто полюбил его.
После смерти
После похорон Достоевского Анна Григорьевна с детьми каждый день приходила на кладбище, а дома ее, замерзшую, уставшую
«Проснувшись, я спрашивала себя, чего же я испугалась и какое у него было лицо». В этот момент дочка, лежавшая рядом, привстав на постели, сказала, что она тоже видела его во сне и «у него печальное и темное лицо».
Назойливые посетители, повседневные дела, постоянные поминовения держат Анну Григорьевну в состоянии крайнего нервного напряжения. Моментами ей кажется, что она сходит с ума. То ей чудится, что муж не умер и каждый день водит ее как на прогулку на кладбище на могилу какого-то незнакомого человека, то будто Федор Михайлович в своем кабинете. Она слышит, как он шелестит бумагой, тяжелыми шагами ходит от письменного стола к этажерке… Что же до людей, которые выражают ей свои соболезнования, то это всего лишь врачи-психиатры, которым поручено держать ее некоторое время взаперти.
1 марта 1881 года, вернувшись с кладбища, Анна Григорьевна застала у себя старого генерала, который был знаком с Достоевским. Он собирался завязать с ней разговор, но тут в комнату ворвалась горничная с криком: «Император убит!» Анна Григорьевна забилась в истерике, а старик генерал без чувств упал в кресло.
«Если бы мой муж и выздоровел, – говорит Анна Григорьевна, – то ненадолго: его убило бы известие о покушении 1 марта на Царя-Освободителя крестьян, которого он обожал».
Смерть Достоевского подхлестнула поклонение публики автору «Карамазовых». За несколько дней склады книжной лавки опустели. Издатели из Петербурга и из провинции наперебой добивались у Анны Григорьевны разрешения на переиздание «Записок из Мертвого дома» и «Дневника писателя». Она всем отказывала и, по совету опекуна детей прокурора Святейшего Синода Победоносцева, сама предприняла издание полного собрания сочинений мужа. Это собрание должно было открываться биографией писателя и сборником воспоминаний о нем, редакция которых поручена Миллеру и Страхову. Успех был огромный, прибыль исчислялась 75 тысячами рублей. Второе издание (в шести томах) появилось в 1886 году. Наконец в 1893 году издатель журнала «Нива» приобрел за 75 тысяч рублей право публиковать романы Достоевского в форме бесплатного приложения к журналу. Число подписчиков «Нивы» сразу подскочило с 70 000 до 190 000, но в течение нескольких лет нечего было и думать о новом собрании сочинений Достоевского.
В 1883 году среди почитателей Достоевского открыли подписку на создание памятника великому писателю. Проект, победивший на конкурсе, представлял собой увенчанную крестом скалу, а у ее подножия бюст Достоевского. Анна Григорьевна сочла проект неудачным, слишком громоздким, но Комитет его одобрил.
Две тысячи рублей, оставшиеся после сооружения памятника, были обращены в ценные бумаги, доход от них предназначался на учреждение и содержание школы имени Достоевского. Школу построили в Старой Руссе, и отец Иоанн Румянцев, друг Достоевского, стал ее директором. В 1887 году великий князь Владимир Александрович взял школу под свое просвещенное покровительство.
В редкие минуты досуга, остававшиеся после хлопот по изданию произведений Достоевского, организации школы и литературных встреч, Анна Григорьевна разбирала и приводила в порядок архив Достоевского. Письма друзей, корректуры перемешивались с лентами погребальных венков. Однажды вечером у своей гимназической подруги она встретила Сизова, хранителя исторического музея в Москве, и попросила у него помещение, чтобы устроить там комнату памяти Достоевского. Через неделю молодой вдове
Отныне смысл ее жизни заключается в том, чтобы увековечить память мужа. «Я не живу в двадцатом веке, – признавалась она в 1916 году Гроссману, – я осталась в 70-х годах девятнадцатого. Мои люди – это друзья моего мужа, мое общество – это круг ушедших людей, близких Достоевскому. С ними я и живу…»
Да, Анна Григорьевна добровольно отказалась от всякой личной жизни и всецело посвятила себя созданию культа Достоевского. Она была намерена поддерживать Федора Михайловича и после его смерти, как она поддерживала его при жизни. Она намеревалась бороться за него, одерживать победы в этой борьбе, подготовляя его бессмертие – его прочную непреходящую славу. Прежде она давала отпор кредиторам, теперь она дает отпор клеветникам и бесчестным биографам.
В 1898 году некая австрийка мадам Гофман [75] , автор нескольких этюдов о Достоевском, через австрийского посланника добилась разрешения ознакомиться с секретными материалами процесса Петрашевского, хранившимися в архивах III Отделения, и снять копии с заинтересовавших ее бумаг. Ей было дозволено работать с этими документами только в присутствии Анны Григорьевны – ей одной принадлежало право снимать с них копии. Анне Григорьевне пришлось раз пять приходить в канцелярию III Отделения, чтобы переписать весь текст показаний Достоевского. В последний день она пришла вместе с мадам Гофман. Выйдя в швейцарскую, Анна Григорьевна доверила рукопись австрийской гостье на время, пока она наденет пальто. Когда она попросила вернуть ей сверток, мадам Гофман заявила, что не отдаст рукопись и в тот же вечер через одного австрийского чиновника отправит ее в Вену своему издателю. Анна Григорьевна возразила, что недопустимо публиковать показания ее мужа в переводе в немецкой газете раньше, чем они будут опубликованы в России. Но «австриячка» вцепилась в добычу обеими руками, прижав к себе сверток, и громко заспорила. Эта гротескная борьба двух женщин за бумаги покойного прекратилась только тогда, когда Анна Григорьевна пригрозила позвать городового: тот тут же арестует ее за кражу. Испугавшись скандала, мадам Гофман отдала рукопись. Анна Григорьевна за несколько часов переписала текст и в тот же вечер передала под расписку экземпляр копии своей «сопернице». Однако благодаря известности мадам Гофман немецкий перевод свидетельских показаний Достоевского появился в венской газете раньше, чем русские журналы решились опубликовать оригинал.
75
Гофман Нина– автор первой на немецком языке биографии Достоевского и переводчица его произведений на немецкий язык.
А.Г. Достоевская не любила биографов и сочинителей «мемуаров». Бесчисленное множество таких «воспоминаний», опубликованных после смерти Достоевского и написанных теми, кто едва был с ним знаком, выводили из себя Анну Григорьевну, убежденную, что только она одна и знала его по-настоящему. А издатели, однокашники, литературные друзья, товарищи по Сибири создавали в своих писаниях ложный образ Достоевского.
«Каждый раз, когда я узнаю, что кто-то опубликовал воспоминания о моем муже, – с горечью говорила Анна Григорьевна, – мое сердце сжимается, и я думаю: снова какие-нибудь преувеличения, домыслы, а то и обыкновенная ложь. И я редко ошибаюсь. И я всегда поражаюсь тону, ставшему уже общепринятым в воспоминаниях о Достоевском. Все вспоминатели, точно сговорившись, изображают его человеком мрачным, тяжелым в общении, чрезмерно гордым и страдавшим манией величия».
Озабоченная тем, чтобы оставить потомкам благородный образ своего мужа, Анна Григорьевна протестует, опровергая утверждения, искажающие, как ей представлялось, образ Достоевского. Он был неразговорчив? Так потому, что он только что поднялся по лестнице и не мог отдышаться. У него был угрюмый вид? Так потому, что он был болен.
Но какое значение имеют все эти безобидные замечания о покойном по сравнению с ужасными обвинениями, которые возвел на него его первый биограф Страхов?
В 1883 году Страхов согласился написать – за очень высокую плату – воспоминания о Достоевском. 26 ноября этого же года он послал Толстому письмо, пропитанное ненавистью к знаменитому покойнику. Письмо было опубликовано в 1913 году в октябрьском номере журнала «Современный мир», но Анна Григорьевна узнала об этом только год спустя; разбирая вырезки из газет и журналов, посвященные Достоевскому, она нашла и прочитала это письмо: