Феечка во френдзоне
Шрифт:
В общем, в сад я припустила так, что Жуковский за мной не успевал, даже отстал. Потом я вдруг осознала, что встреченные по дороге кусты и деревья при виде меня испуганно одергивают ветви, и опомнилась. Послала саду свои извинения и любовь. Все-таки разъяренная фея — горе в экосистеме.
— Стой! — Никита запыхался. — Куда ты… так? Мы проскочили два перспективных места… уф!
— Нам нужно другое, — возразила я, оглядываясь. — Что сказал этот… Дорецкий? Тринадцать девушек? Каждая пытается выдать себя за возлюбленную героя. Сам Коля — в центре кадра. Значит, нужны какие-нибудь бревна,
— Я скачал себе карту на телефон. Там есть пруд.
— Веди, Сусанин.
— А ты быстро уловила суть задания, — заметил Никита, когда мы двинулись на запад.
— У меня имеется небольшой опыт. Я работала на съемочных площадках, помощником консультанта, в основном.
— Сколько тебе лет?
— Двадцать один.
— И ты столько всего перепробовала?
— Я учусь в универе на художника по костюмам. Там всегда можно найти подработку.
— А если Дорецкому не понравятся твои локации? — осторожно предположил Жуковский.
— Понравятся, — жестко заявила я.
— Вы ведь знакомы, да?
— Так заметно?
— Вы переглядывались. И… — Жуковский взъерошил волосы, — я видел этого типа в клубе. Он на тебя смотрел. Много… смотрел.
Я пожала плечами:
— Ты понимаешь, творческая тусовка, то-сё. Мы там все варимся в одном котле. Город-то у нас не такой большой, трудно не перезнакомиться.
— Понятно, — сухо заметил Никита.
— А почему вы с Никой так шарахались друг от друга вчера вечером? — в свою очередь строго поинтересовалась я. — Вы должны развивать притяжение, а не отталкивание.
Жуковский нахмурился:
— Я не знаю, о чем с ней говорить. Вчера она была какой-то… отстраненной. И вообще, за что я тебе плачу? Где твоя магия?
Его последние слова я проигнорировала. Задумалась и предположила:
— Видимо, это из-за Коли Тру. Ника расстроилась, когда узнала, что он тоже приедет. Он ее выбешивает. Ты же в курсе, что они долго встречались?
— Не-а, — Жуковский смачно припечатал комара на щеке. — Вода близко.
— То есть как? — я даже приостановилась. — Протаптываешь тропинку к девушке, а сам даже не узнал ничего о ее личной жизни? Да там и узнавать особо было не надо — о них в прошлом году все СМИ орали.
— Я не смотрю светскую хронику, — беспечно пояснил Никита. — И какая разница, кто с кем был в прошлом, если сейчас девушка свободна?
— Звучит слишком… нереально, — пробормотала я. — Ни капли ревности?
— Я вообще неревнивый.
Я заработала еще одну лучезарную улыбку. Не ревнивый? Вот-вот приедет Коля, тогда и посмотрим. В голове возникли десятки планов, один другого лучше. Коля наверняка неотесанный мужлан. Что если возникнет, случайно, разумеется, ситуация, в которой Нике понадобится защита? Я уверена, что она подыграет. И тут Жуковский, на белом коне, в сияющих доспехах… Нет, о доспехах лучше не думать. Настроение сразу испортилось. А потом я вспомнила, что уже сутки не вспоминала о Стасе.
Мы шли через сад, словно по лесу. Полосы солнечного света, пронизывающие заросли, навевали романтические чувства.
Я пыталась вызвать в себе чувство сладкой тоски по Стасу. Ничего не получалось. Сердце не отзывалось,
Я представляла Стаса и так, и эдак: серьезным, грустным, мечтательным, веселым — во всех тех образах, что вызывали у меня море эмоций… раньше. Но как же так?! Я же фея, я не могу без влюбленности! Я потеряю Дар!
Я постаралась отстраниться от панических мыслей. Ничего-ничего. Я просто переволновалась. Алик выбил из меня весь позитив, а на негативе на романтику не настроишься. И все же коварные сомнения нет-нет да и проскакивали: что если мой проект «френдзона» провалился? И если да, то почему?!!!
Все шло так хорошо — к чужой свадьбе и платоническим страданиям! Я даже стала подозревать, что отношусь к категории однолюбов, готовых всю жизнь сохнуть по единственному объекту!
Стас мне идеально подходил: был смел, красив и несвободен, что сводило к нулю опасность дальнейшего развития наших отношений. Ну не хочу я отношений! Да, я фея, а нам для Дара нужн, чтобы в сердечке перманентно жило какое-нибудь романтическое чувство. Однако Маши Ромашкиной цель есть, а всякая там ненормированная романтика только мешает! Моя влюбленность не была игрой, она была настоящей… почти, но заинтересованности в том, чтобы она переросла во что-то другое, у меня не имелось. Что же пошло не так?
— Проблемы? — спросил Никита.
— А? — очнулась я. — А, нет. Мы пришли.
Перед нами был пруд, заросший ряской, с широкой полосой камыша. В бытность имения музеем он был окружен зоной отдыха с монструозными лавочками и статуями в советском стиле. Сейчас от всего этого великолепия остались лишь бетонные основания и торсы с арматурой вместо рук.
Никита покачал головой и достал блокнот:
— Пойду осмотрюсь. Есть идеи по локациям?
— Для клипа-феерии тут слишком много уродства, — я покачала головой. — Хотя вон там у воды — симпатичная беседка. Схожу туда.
Мы разошлись. Я подошла к пруду и обошла кругом беседку. Неплохо. Что-то в этом есть. Темное дерево, плющ, на заднем плане как раз цветут кувшинки. Массовка в виде фей с крылышками сюда вполне впишется.
Заинтересованно приблизилась к кромке воды. Странно. Это не дикорастущие сорта нимфей, а капризный алый гибрид, который плохо переносит зимы и зарастание пруда. И еще он подозрительно пахнет… розами.
Я повела носом. Мысленно застонала. Кажется, я знаю, откуда этот запах, хотя роз поблизости нет. Так может пахнуть только…
— Отличный выбор, деточка! — донеслось из-под ног.
Я опустила глаза и вздрогнула. В траве лежала голова одной из гипсовых статуй. Видимо, в прошлом это была какая-нибудь девушка с веслом, комсомолка с волевыми чертами, слегка попорченными ныне временем.
— Мы так волновались, Машенька, — сказала голова, неестественно шевеля гипсовым ртом. — Очаровательный мальчишка. Из дивных? У него такая знакомая аура!
— Тетя Роза? — возмущенно прошипела я, отойдя от шока. — Вы здесь как? И зачем?!