Фельдмаршал И.Ф. Паскевич и русская стратегия в 1848-1856 гг.
Шрифт:
«Прошлое, – писал автор документа, – не может служить абсолютным правилом для вынесения суждений о будущем, ибо есть вероятность, что между Российской империей и европейскими державами могут произойти столкновения, не имеющие ничего общего с теми, что были в 1812 году. В самом деле, Австрия и Пруссия, появившиеся тогда в российских землях против своей воли, имея менее 50 тысяч людей и будучи лишь вспомогательными силами, однажды могут появиться здесь приблизительно с 500 тысячами солдат и имея базу не на Рейне, как армии Наполеона, а прямо у нас под носом – в Карпатах, у Позена, Торна, Грауденца и Кёнигсберга. И еще более значительное различие состоит в том, что, по всей вероятности, эти силы будут к тому же подкреплены Англией и могут иметь таким образом морскую империю» [234] .
234
Там
С его точки зрения, крепости были призваны решать пять взаимосвязанных задач:
1) защищать пути концентрического отступления войск вглубь страны;
2) защищать пути рокадного отступления вдоль границы, чтобы занять фланговую позицию по отношению к противнику.
3) содействовать контратакам, в особенности на коммуникациях противника;
4) крепости первой линии должны служить опорными пунктами для операций Действующей армии и, прежде всего, обеспечивать переправу через крупные реки;
5) крепости второй и третьей линии должны служить укрытиями для войск в случае их поражения, а также местом складирования провианта и различных запасов.
Жомини полагал, что для надлежащей подготовки двух потенциальных театров, лежавших, соответственно, к северу и югу от Полесья, России требуется возвести 7–8 крепостей на каждом из них в шахматном порядке [235] . «Если бы мы хотели, – отмечал генерал, – создать намного более ограниченную систему, сооружая лишь две крепости на севере и столько же на Волыни, то могли бы оправдать это решение мыслью о том, что враг, возможно, никогда не проникнет в эти земли: но является ли это предположение приемлемым, раз мы говорим об этих территориях как гарантирующих против вторжения? В остальном же две крепости на каждом конце театра военных действий были бы, конечно, лучше голой равнины, хотя бы они в таком случае не являли собой законченной системы» [236] .
235
РГВИА. Ф. 846 (ВУА). Оп. 3. Д. 1. Л. 40 об.
236
Там же. Л. 57а об.
С точки зрения Жомини, оценки возможных затрат, требующихся для выполнения столь широкой программы крепостного строительства, выглядели оптимистически. «Получая в свое распоряжение четыре миллиона серебряных рублей ежегодно, – писал он, – мы могли бы за 5 лет построить сразу четыре крепости, так как, в отличие от укреплений на Висле, нет необходимости облицовывать камнем крепости второй и третьей линии и снабжать их казематными убежищами от бомб, чтобы не пришлось за них опасаться, если они подвергнутся правильной осаде. Между тем эта сумма не была бы чрезмерной тратой для такой могущественной империи, как Россия» [237] . Завершиться строительная программа должна была не ранее чем через 20 лет.
237
РГВИА. Ф. 846 (ВУА). Оп. 3. Д. 1. Л. 42.
Итак, в расчетах Жомини речь шла о заблаговременной подготовке к полномасштабному неприятельскому вторжению в пределы России. Швейцарский мыслитель имел в виду вражеское нашествие с целью завоевания европейской части империи и, следовательно, полного и окончательного ее уничтожения как великой военной державы. Он рассматривал случай, «который, кажется, мог бы привести к серьезному вторжению в Литву. Этим случаем была бы коалиция между всеми германскими державами против нас, так как Пруссия в одиночку никогда бы не отважилась на подобное предприятие: заручившись поддержкой Франции или Англии, она могла бы потревожить наши позиции в Царстве Польском, однако же никогда не решилась бы пойти в сторону Двины без поддержки Австрии» [238] .
238
Там
«Удачное расположение крепости у Новогеоргиевска, в сочетании с укреплениями в Варшаве, Брест-Литовске, Ивангороде и Замостье, – полагал в этом случае Жомини, – отразило бы все опасности первой атаки со стороны левого берега Вислы; однако же на правом берегу нам нечего противопоставить нападению, если только не одержать победу в полевой кампании или предпринять отступление к нашим прекрасным тет-де-понам» [239] .
Ученому не составило труда доказать, что военная инфраструктура России, лежавшая в тылу передовой линии крепостей на Висле, была не готова к противодействию столь грозной опасности. С его точки зрения, было «необходимо признать, что на всем театре к северу от Полесья наша армия не найдет опорного пункта, кроме как в Бобруйске, находящемся очень далеко от Новогеоргиевска и расположенном на нижней Березине в такой позиции, которая, действительно, имеет большое преимущество для занятия фланговой позиции, но слишком удалена от центра для остальных случаев» [240] .
239
Там же. Л. 43.
240
Там же. Л. 43 об.-44.
В тылу хорошо оборудованной оборонительной линии на Висле, опиравшейся на крепости Новогеоргиевск, Варшавскую Александровскую цитадель, Ивангород и Замостье, лежали обширные и гораздо более слабо оборудованные в инфраструктурном отношении пространства, разделенные Припятскими болотами на два самостоятельных театра. Русские крепости второй и третьей линии: Брест-Литовск, Динабург, Бобруйск и Киев – находились слишком далеко друг от друга, чтобы, опираясь на них, русская армия, в случае ее поражения в Польше, могла бы эффективно оборонять Литву и Правобережную Украину Кроме того, эти крепости пока еще не были соединены мощеными шоссе, а в Полесье отсутствовали пересекавшие болота рокадные дороги, что не позволяло русской армии, оборонявшей Волынь, Литву и Белоруссию, маневрировать по внутренним операционным линиям.
«Будучи вынужденными, – размышлял генерал, – защищать каждую из этих областей, и не упуская из виду опасное препятствие, их разделяющее, мы должны стараться придерживаться принципа сосредоточения, постоянно обеспечивая себе надежные линии отступления или операционные линии, над которыми с фланга нависают болота. В то же время с обеих сторон этой болотистой местности уже построены две крупные крепости: одна в Брест-Литовске, другая в Бобруйске. Первая будет важна при любых совместных операциях пруссаков и австрийцев, преследующих цель нанести серьезные удары между Вислой и Бугом. Она облегчила бы наше отступление в случае, если пруссаки, выйдя крупными силами на дорогу к Остроленке, смогут преградить нам путь на Белосток. Вторая (Бобруйск), хотя и кажется расположенной немного за пределами сферы вражеских предприятий, может, как мы уже сказали, принести большую пользу в качестве пункта для занятия фланговой позиции. Необходимость связать две эти крепости между собой послужила мотивом для начала строительства шоссе вдоль болот от Кобрина до Бобруйска. И всё же, полностью признавая большую пользу этого соединительного пути, мы бы, возможно, выразили желание, дабы он пролегал немного севернее – таким образом, чтобы проходить ближе к Слониму или Несвижу, и соединялся с дорогой на Белосток и Мосты…» [241]
241
РГВИА. Ф. 846 (ВУА). Оп. 3. Д. 1. Л. 44 об. – 45.
К северу от Полесья Жомини предложил императору Николаю осуществить пять последовательных мероприятий по инженерной подготовке театра военных действий [242]
242
Там же. Л. 45 об.-46.
Конец ознакомительного фрагмента.