Феликс, Нэт и Ника и Банда невидимок

Косик Рафал

Феликс и Нэт спокойно зашли в здание школы.

– На доске уже есть результаты теста по географии, – сказала Ника, как только их увидела. – Через неделю пересдача.

– Ну тогда у тебя будет свободное время, – вздохнул Нэт. – Я тут подумал, может, ты согласишься взять у Феликса тот маленький передатчик и посидеть с учебником на чердаке…

– Я тоже не сдала… – прервала его девочка.

– Никто не сдал, – сказала Целина, которая стояла рядом. – Доктор Такса провел долгий разговор с Констанцией. Тест был таким сложным, что, кажется,

кто-то чуть с ума не сошел.

– О! Как интересно, – произнесла Ника и глянула на Нэта.

– Похоже, у этого кого-то началось раздвоение личности, но его удалось спасти.

– А известно, кто это был? – расспрашивала дальше Ника, делая вид, что не замечает выражения лица Нэта.

– К сожалению, врачебная тайна.

– Это могло случиться с каждым из нас, – вмешался Нэт. – Человеческий мозг просто не выдерживает такого напряжения.

– Наверное, что-то подобное доктор Такса и сказал Констанции, – согласилась с ним Целина и отошла.

– Ну тогда нам нужно вернуться к идее с диктофоном, – сказал Феликс.

– Да, – согласился Нэт. – Самое простое решение самое лучшее.

– Подождите! – Ника схватила их за руки. – Вы знаете, почему Манфред настолько способный? Потому что он не делает шпаргалки, а все время учится.

– Ему нечем делать шпаргалки, – заметил Нэт.

– Помнишь, что сказал твой папа? Он не смог научить Манфреда ничему, кроме как считать машины. Только ты научил его мыслить.

– Ну. До этого Манфред облегчал себе задачу и шел по пути наименьшего сопротивления. Во время симуляции он считал машины и зажигал зеленый сигнал там, где их было больше.

– Делать шпаргалки – это точно так же глупо, как считать машины, – закончила Ника.

– Но это Констанция заставляет нас так поступать, – запротестовал Нэт.

Они подошли к доске и собственными глазами увидели список фамилий тех, кто не сдал тест.

– Ученик и учитель должны понимать и уважать друг друга, – заявила Ника. – Давайте поговорим с ней.

– Что?! – воскликнул ошарашенный Нэт. – Ты хочешь пойти к Констанции, чтобы поговорить с ней?

– Да. Ну не съест же она нас.

– Я бы не был так в этом уверен. Вы видели ее усы?

Они колебались еще минуту, но наконец Феликс пожал плечами и сказал:

– Пойдем попробуем. У нас есть еще десять минут.

Констанцию они нашли в ее кабинете, в конце класса географии. Она сидела за столом, прямая, как всегда, с плотно сжатыми губами и переплетенными пальцами. Специфический запах ее духов заполнял кабинет.

– В чем дело? – холодно спросила она.

Дети толкали друг друга локтями, потому что никто не хотел начинать. Наконец Ника кашлянула и сказала:

– Мы бы хотели полюбить географию.

Брови Констанции опали, словно кожа лба устала их поддерживать.

– И что вам мешает? – спросила она, почти не открывая рта.

– Э… цифры, – выдавил из себя Нэт.

– Да, – подхватил Феликс. – На последнем тесте было слишком много цифр и мало географии.

– Я

уверена, что в Южной Америке живет много интересных людей, – продолжила Ника, выходя вперед. – Мы хотим лучше узнать их, но не хотим знать, сколько их всего, какую площадь они занимают и сколько выращивают… кукурузы, потому что про это можно узнать, заглянув куда угодно.

Они стояли неподвижно под колючим взглядом Констанции и ждали взрыва. Но – о, чудо! – его не случилось.

– Я подумаю над этим, – просто сказала учительница.

Ошеломленные ребята не знали, что еще добавить, поэтому быстро поблагодарили ее и ушли.

– Не съела нас, – отметила Ника, когда они отошли на безопасное расстояние.

– Но обязательно отомстит, – ответил Нэт. – Впрочем, до этого мы еще успеем облажаться на тесте по польскому.

– И почему ты так боишься этой орфографии? – спросила Ника.

– У меня дислексия, – тихо буркнул Нэт и опустил голову.

– О! А что это?

– Дислексия и дисграфия. Я делаю ошибки и переставляю буквы местами. У меня легкая форма, и от нее можно избавиться при помощи упражнений.

– Ты так быстро пишешь на компьютере, и у тебя дислексия? – недоверчиво спросила Ника.

– Я переставляю буквы в словах, а не ошибаюсь в цифрах, – объяснил Нэт. – Врач говорит, что это странно, но так и есть. В начальной школе меня прозвали дурнописец.

– Парень, ты гений, – произнес Феликс, хлопая его по плечу. – Через несколько лет мы все будем писать только на компьютерах. Программа сама будет исправлять ошибки.

– Знаю, но сейчас я должен с этим как-то бороться. А набор текста на компьютере этому не помогает. Я делаю упражнения, но пройдет много времени, прежде чем я с этим справлюсь.

– Это вопрос пропорции, – сказал Феликс. – В группе музыкально одаренных людей каждый из нас производил бы впечатление неполноценного.

– Я читал про детей, которые разговаривают на нескольких языках, – произнес Нэт. – Некоторые из них только в одном языке являются дислексиками.

– Мир знает гениев, которые из-за рассеянности приходили на работу в пижаме, – добавила Ника, – но они все равно были гениями! Все мы разные. В чем-то лучше, в чем-то хуже. Главное, общее впечатление, а у тебя с этим неплохо, – усмехнулась девочка.

– Думаешь? – быстро спросил Нэт. – Вы думаете, что Йоля признает дислексию смягчающим обстоятельством?

– Завтра узнаем, – ответил Феликс.

Точно со звонком они вошли в кабинет химии. Через пятнадцать минут в класс влетел Ламберт и остолбенел, увидев столько учеников.

– Извините за опоздание, – пробормотал он, краснея и часто моргая. – Э-э-э… случилась серия неожиданных событий. Бабушка споткнулась… о зонтик, который кто-то бросил на полу, и упала на собаку… И эта собака так испугалась, что проглотила ключ. Бабушка должна была идти на работу… Нет! На почту. А я должен был остаться, чтобы двери не закрывать… Я встал очень рано, но…