Феликс, Нэт и Ника и Банда невидимок
Шрифт:
– Это будет немного труднее, чем я думал, но мне все-таки удалось соединить его с твоей ручкой. Еще часик тестов – и он научится распознавать мой почерк. Поздравь отца с прекрасным изобретением.
– Я бы рад, – вздохнул Феликс, – но он не знает, что я взял ручку. Мне немного стыдно.
– Да ладно. Потом отдашь. Изобретение для того и нужно, чтобы им пользовались.
– Знаю, знаю. Нужна еще двухсторонняя связь, – Феликс вытащил из рюкзака черную коробочку с маленькой плоской антенной. – Одну такую соединим с компьютером Манфреда, вторая будет в
Прозвенел звонок. Последний звонок перед тестом по географии. Феликс и Нэт вложили в правое ухо наушники. Ника уверенно отказалась. Ученики зашли в класс, стараясь спрятать шпаргалки и дрожащие руки.
– Я ничего не знаю про эту Южную Америку, – буркнул Нэт. – Если Манфред подведет, то я в заднице.
– Я там же, – добавил Феликс.
Констанция раздала тестовые задания, в процессе отобрав половину шпаргалок. Большинство учеников недоверчиво смотрели на тесты, хотя там было только то, что обещала учительница: детальные вопросы про страны Южной Америки. Всего двадцать вопросов и четыре ответа на каждый. Естественно, только один в каждой четверке – правильный. Вопросы были такие, чтобы даже министр иностранных дел Венесуэлы вряд ли сдал бы этот тест.
Констанция ждала, пока все займут места. Потом села за свой стол на возвышенности, сцепила пальцы так, что захрустели кости, и словно превратилась в бдительного полицейского. Она была худой, сухой женщиной с пронзительным взглядом, и сидела неподвижно, медленно поворачивая голову, как орлица, которая выискивает жертву с высокого хребта.
Нэт прочитал первый вопрос и переписал его ниже для Манфреда. Он машинально поправил наушник. Феликс открутил колпачок своей ручки, надел его с другой стороны и установил золотое перо в положение старта – сантиметр над бумагой. Черный корпус с хромированным наконечником легко дрожал у него в руке.
– Мне кажется, что метод преподавания этой учительницы характеризуется низкой эффективностью, – через несколько секунд произнес Манфред в наушнике.
Феликс с отчаянием посмотрел в потолок, а Нэт написал на полях:
«Не думай сейчас про это. Просто дай ответ».
– Конечно, я могу это сделать. Но замечу, что смыслом обучения в школе должно стать понимание, а не механическое запоминание такой ненужной информации.
«Мы тоже все так думаем, но сейчас хотим только написать этот тест».
– Это напоминает мне определенную шахматную ситуацию…
«Как только приду домой, заблокирую тебе доступ к шахматам!»
Констанция улыбнулась Нэту, глядя, с каким рвением он пишет на бумаге.
– Тогда я смогу посвятить все время усовершенствованию себя. Но вернемся к тесту. Анализируя содержание вопросов и метод их написания, не могу не заметить, что особа, которая их написала, любит чувствовать себя умнее, чем другие.
Нэт
«Манфред! Ты дашь ответ или нет?!»
– Не знаю, полезно ли это будет для тебя с точки зрения перспективы.
Феликс смиренно вытянул из уха наушник и начал самостоятельно заполнять тест, частично вспоминая учебник, частично выдумывая и частично опираясь на телевизионные программы про Южную Америку.
Нэт уже писал по всей поверхности листка, злобно сопя себе под нос.
«Как вернусь домой, мы с тобой рассчитаемся!!! Никаких шахмат! Никаких учебных дисков! И забудь про цветную камеру!»
Во второй половине дня Феликс и Ника зашли к Нэту проверить, как поживает Манфред, испытав на себе злость своего создателя.
– Все-таки ты его не выключил, – заметил Феликс, глядя на монитор, где сменяли друг друга сотни цифр и букв.
Нэт пожал плечами и буркнул, протирая очки краем свитера:
– Ну он же все-таки мой друг.
– Он сейчас спит? – спросила Ника, наклоняясь к монитору, по которому медленно ползли строчки.
– Можно и так сказать. Я выключил камеру и микрофон. То, что на экране, – картинка его мыслей.
– А ему не больно? – забеспокоилась Ника.
– Манфред утверждает, что так у него есть время на самосовершенствование.
– Ты воспитал его упертым ослом, – подытожил Феликс.
– Совсем наоборот, – Нэт покачал головой. – Я воспитал его слишком хорошо. Хотел серьезно с ним поговорить по поводу этого теста, а вместо этого он прочитал мне лекцию, каким я стану в будущем, если сейчас он будет учиться вместо меня.
– То есть он сказал, что ты останешься идиотом? – с иронией спросила Ника.
– Что-то типа того…
– О! А что ты читаешь? – поинтересовался Феликс, кидаясь к книжке, что лежала на краю стола. – Книжка… Это на тебя не похоже.
– «Хоббит», – ответил Нэт. – Йоля так ее рекламировала, что все ее брали. Вот и я взял… в библиотеке отца. Она неплохая.
– Может, из тебя еще выйдет человек, – улыбнулась Ника.
Они вышли на террасу, или, скорее, в сад, и облокотились на парапет. Четырьмя метрами ниже была настоящая крыша дома, окруженная дополнительными высокими перилами. Улицы внизу, куда ни кинь взгляд, были заблокированы пробками.
– Что это такое? – Феликс указал в центр, над которым поднималась странная темно-серая дымка.
– Наверное, это смог, – ответил Нэт.
– Да, – согласился Феликс. – Нет ветра. Машины стоят, а двигатели работают. Скоро нельзя будет нормально дышать.
– Добрый день, – сказала мама Нэта, которая стояла за их спинами.
У нее были темные волосы до плеч, голубые глаза и накрашенные красным губы. В отличие от мамы Феликса, которая всегда надевала элегантный костюм, туфли на высоких каблуках и делала безупречный макияж, мама Нэта была одета в джинсы с дырками, двойную футболку и спортивные туфли. Все это было заляпано краской.