Фемида его любви — 2
Шрифт:
Упоминание Краснова пробило небольшую брешь в моем самообладании. Одна мысль о том, что между ним и художницей могли завязаться отношения, распаляла моего внутреннего демона, перекрывая кислород рассудительности и здравому смыслу, которые мне мне сейчас, как никогда, были необходимы. Но о каком благоразумии можно было говорить, когда речь о Шуре. Я две чёртовы недели пытался выбить ее из головы, но она, как проклятый бумеранг, все равно возвращалась обратно, изводя воспоминаниями о себе.
Сказав тогда ей о расставании, я не думал, что мне будет настолько тяжело. Шурочка просочилась
Врозь будет лучше… Башкой я понимал, что она найдет себе кого-то, но когда узнал, кто вился вокруг нее, чуть не прервал планерку и не рванул к Краснову. Она могла быть с кем угодно, но только не с ним. Такой союз благословлять я не планировал.
— Вы сделали то, что я сказал? — с трудом выбрался из омута своих демонов, которые уже яркими красками рисовали картины, как я поочередно ломал пальцы Краснову за то, что он ими прикасался к художнице.
Заметив покер фейс на их лицах уточнил:
— Не понял? Она все еще беременна? Не слышу ответ. Ну?
Из четырех моих людей рискнул подать голос только Темир:
— Сам разбирайся с ней, Алекс. Лично я не смог отвезти ее на аборт. Раз ты так желаешь смерти этому ребенку, сам и вези, — смельчак вышел вперед и направился ко мне. Встав напротив, с вызовом уставился мне в глаза. — Я этого делать не буду. Можешь пристрелить меня за неповиновение, но я пасс.
— В добродетели записался? — я прищурился. — Какой сейчас срок? Восемь недель? Красавчик… Я все равно заставлю ее сделать аборт и то, что это произойдет двумя неделями позже, это не твоя заслуга, а ошибка. И за нее ты ответишь передо мной, как и за остальные промашки.
— Какие такие промашки? — не понял Темир.
— Оставьте нас вдвоем. С вами позже решу.
Когда нас оставили наедине, я церемониться не стал. Сделал то, о чем мечтал все две недели своего отсутствия: подарил ему шотландский поцелуй, или другими словами — разбил лбом его переносицу. Пока бунтарь не опомнился, швырнул его к стене и неспешно приблизился. Темир не сопротивлялся, когда я поднял его за грудки, возвращая в вертикальное положение.
— Рассказать тебе о твоих косяках? Тогда слушай. Кто не рассказал мне про покупку теста на беременность? Почему я узнал про это от других людей? Это первое. Второе: какого хрена ты отвез ее к Рите? Ты знал, что туда заявится Козлов и то, кем является ее подруга! На хрена?! — ярость снова наполнила свои каналы и выплеснулась наружу новым ударом по Темиру.
— С подругой я лоханулся, а в остальном — это твои личные проблемы, в которых я не собираюсь участвовать. Да, я не сообщил этим баранам про то, что они должны отправить Сашку на аборт, и сам не смог, — он тяжело дышал, запрокинув голову, чтобы остановить кровь из носа. — Ты сам ее видел. Это не шлюха, которые тебя окружают. Я не смог!
— Думаешь, на том свете тебе зачтется и ты попадёшь в рай? Не отмоешься, — я прошел к небольшому холодильнику, достал из морозилки лед и протянул его Темиру.
— Она носит твоего ребёнка. Тебе вообще плевать? — он явно нарывался на новую порцию,
— В тебе совесть проснулась? Я тебя не узнаю.
— Зато я тебя узнаю все больше, к сожалению. Девочка совсем одна, брат подлец, любимый вышвырнул, как котёнка. Она даже выбраться из города не может. Ты вообще в курсе, что Козлов хотел шантажировать тебя вашим ребёнком?!
— Что ты хочешь от меня, не пойму?
— Я хочу, чтобы ты взял ответственность за свои поступки. Ребенка ей кто заделал? Ты. Значит теперь они под твоей опекой. Ты должен защищать их, следить, чтобы она не нервничала. И это должен делать ты, а не я или Молчун. Что ты смотришь на меня? Ей ласка нужна твоя.
— Безопасность? А я ее обеспечиваю. Брат к ней не сунется больше, если жить хочет. Над мэром я работаю. От внешних посягательств оберегают мои люди. А лаской ее видимо Краснов обеспечивает. Все, разговор окончен. Больше ты не будешь с ней возиться. Зайдёшь к секретарю, она выдаст тебе расчет за художницу и другой объект. Поедешь охранять жену бизнесмена. Сменишь обстановку. А теперь пошел отсюда.
— Дурак ты, Вестник. Тебе судьба такую девчонку подарила, а ты не оценил подарок, Решил его испортить и выбросить, — напоследок сказал Темир и вышел.
Оставшись наедине с собой, я начал крушить кабинет, переворачивая и разбивая все, что попадалось под руку. Отец, если бы был жив, сказал, что я таким образом показывал свою слабость, беспомощность и неправоту. А так и есть. Темир был прав: мне удалось увидеть ангела, коснуться его рукой и заполучить его любовь, а я, вместо того, чтобы беречь такую удачу, запачкал ангела своей чернотой. От того и бесился. Курочил мебель, как уродовал свою жизнь. Бил посуду, как разбивал мечты художницы о светлом будущем со мной. Рвал документы, как уничтожал любовь Сашки ко мне. Стирал костяшки о стены, дабы заглушить моральную боль физической.
Я был бы рад подарить ей всего себя, будь я обычным водителем или коммерсантом, подобно Краснову, но я не они. Рядом со мной у нее нет будущего, а у этого ребёнка нет шансов на счастливую жизнь. Другого пути нет. То, что должен, я сделаю. Пусть будет проклинать меня сегодня, оплакивая неродившегося ребенка, чем потом, когда она лишится его, познав радость от материнства.
Из офиса я вылетел пулей, прыгая в авто и утопил педаль акселератора в пол. Сначала бесцельно кружил по городу, пытаясь успокоиться. Затем позвонил своим людям, узнав, где Шура. Ожидаемо она была в квартире Краснова. Услышав его фамилию, в который раз заскрипел зубами от злости.
Перед тем, как ввалиться к ней без приглашения, зарулил в кафе неподалеку, заказав там двойной Американо. Я сутки был в дороге после увлекательной командировки, куда меня сбагрил Волков. Ему показалось недостаточным, что я разрывался между охранными агентствами и его грязными делишками. Сука решил поэксплуатировать меня дополнительно, замарав мои и без того запачканные руки чужой кровью. Чёрт, раньше мне моя работа не казалась такой грязной. После знакомства с художницей мне с каждым днем становилось все противнее смотреть на себя в зеркало. Оказалось, прикосновение к ангелу чревато побочными эффектами.