Фемида его любви — 2
Шрифт:
Видя, что я не настроен на откровения, девушка продолжила:
— В общем, ты не дурак. Догадайся, куда она могла деться от тебя за это время.
— Она под подпиской, — напомнил я.
— Но я-то нет. И теперь я Александра Витальевна Козлова, — гордо задрала нос и провела по бокам ладонями. — В отличие от Сани я смогу за себя постоять. И вы все у меня попляшете. И Семён, и ты. И подружки ее тоже получат. И если ты будешь портить ее жизнь, я тебя удавлю. Понял? — все попытки заигрываний испарились. В синих глазах сверкнул холод. Она не шутила.
— Очень убедительно, — усмехнулся я.
—
Она вновь взвилась коброй, набирая, как можно больше воздуха в грудную клетку, готовясь к очередному броску. Когда дело касалось сестры, ее несло без тормозов, как двадцатитонную фуру под откосом с отказавшими тормозами. Дабы затушить разгоравшийся пожар в моей тачке, я лениво произнес:
— Хорош. Не распыляйся зря. Все, что ты думаешь обо мне, я понял еще с первого раза. Так где художница? Пока ты не скажешь, отсюда не выйдешь.
— Она там, где ни ты, ни твои дружки ее не найдут. Тебе не о чем беспокоиться. Она красивая, найдет себе хорошего и порядочного парня, он станет папой малышу. А ты дальше кувыркайся со шлюшками и не лезь в ее жизнь. Все, вы никак не связаны. Она смогла тебя отпустить.
А я смог? Боюсь, нет.
Последние слова достали до того, что люди называют сердцем и щеманули в грудной клетке, когда представил ее с другим. Счастливую, с моим ребенком, который зовет другого отцом. Этот другой в моих фантазиях имел право касаться художницы, называл ее своей, видел ее обнаженное тело и мог им обладать. И все потому что я решил дать заднюю, не сумев разобраться со своими проблемами, побоялся в них впутывать ее.
Визуализация ее будущего играла на нервных клетках и я сжал кулаки, стараясь прийти в себя. Поздно. С самоконтролем у меня всегда были ма-а-а-ленькие проблемки.
На улице было светло, но для меня солнце утопилось на дне моря. Беспросветная тоска с всплесками злобы на топливе беспомощности просачивалась под кожу, растягиваясь по артериям. Я не мог лгать себе. Я хотел еще раз увидеть художницу. Быть с ней и чувствовать ее.
Но для нее будет лучше врозь. Свалила, значит так тому и быть. Это развязывало мне руки.
— То есть, ты тут живешь ее жизнью? Ходишь в универ, встречаешься с Красновым? — подытожил я, закуривая.
— Да. И весьма успешно. А за Краснова я еще и замуж выйду! Он симпатичный. Обеспеченный, обходительный. Вполне неплохой вариант. А что, я ему нравлюсь. Все неплохо складывается.
— Да… Неплохо. Только ты забыла про уголовное дело, которое завели на Сашу, а значит и на тебя. Готова сесть за решетку? — я с прищуром наблюдал за тем, как девчонка теряла свою самоуверенность. Побледнела, заелозила в кресле своей аппетитной задницей, пальцы ломать начала. М-да, с актерской игрой у нее проблемы.
— Ты же не допустишь этого, верно? — осторожно спросила она.
—
— Ты не допустишь того, чтобы имя Сашеньки было запятнано. Ты очень странный, Вестник. Ты ее вытаскивал из такой задницы, а потом сам превратился в эту задницу, запачканную тонной дерьма. Я вижу, как тебя торкает при ее имени, но при этом ты говоришь омерзительные вещи. Не знаю, что она в тебе нашла. Наверное, помимо твоей крутизны и смазливой рожи есть еще что-то, что я не смогла разглядеть. Надеюсь, ты больше никогда не появишься в ее жизни. Где Сашка я тебе не скажу. На этом закончили. Подвезешь меня до дома в знак компенсации потраченных нервов и времени?
— К Краснову? — хмыкнул я, включая «Драйв».
— Именно, — подмигнула мне.
Десять минут мы ехали в полной тишине. Каждый был озадачен своими мыслями. Я, например, размышлял на тему профессионализма своих людей. Стоило поразмыслить над сменой персонала, если эти ослы прошляпили девчонку и не заметили, как появилась вторая. И как близняшки умудрились все это провернуть? Кто-то явно в мобиле зависал и я обязательно узнаю, кто налажал. Но потом.
Девчонка же грузилась по поводу своего разоблачения. Не выдержав, она все же спросила:
— Скажи, честно: как ты понял, что я не она? Нас даже родители путают, брат. Где я прокололась?
Я не стал отвечать. Припарковавшись возле последнего подъезда, открыл изнутри дверь, кивая на выход:
— Вали, ты меня притомила, — не говорить же ей, что я заболел улыбкой художницы, а у ее сестры нет ни единого симптома моего заболевания.
— Кто бы говорил! — она закатила глаза и вышла из авто, хлопнув дверью. Отошла на метр, но потом вернулась, заглянув в окно. — А ты знал, что Сема избил Сашку и хотел отдать вашего киндера в детский дом, а перед этим тебя шантажировать? Сказал, что она его сукой станет и будет сидеть у его ноги. Тебе передал это Темир? — подмигнув мне, она развернулась и направилась гордой походкой к подъезду.
Я подождал, пока она подойдет к последней двери и, проехав вперед, крикнул ей через окно:
— Слышь, ненормальная? Ты в третьем подъезде живешь, сними корону. Она тебе обзор закрывает, — после утопил педаль газа в пол, покидая охраняемый двор.
В зеркалах не стесняясь мелькали тачки людей Волкова. Я перестал обращать на них внимание, терпеливо выжидая, когда им поступит приказ — убрать меня. В мои дела они не вмешивались, лишь только контролировали каждый шаг, докладывая обо всем боссу. Моя участь была предрешена, скоро меня спишут и избежать такой волчьей дани было практически нереально. Поэтому я не рыпался. Для Назара я был слишком опасен, чтобы оставлять меня в живых.
Запарковав авто возле офиса Козлова, я сморщился, заметив тачку Краснова. Что же, все в сборе, только меня не хватало.
Проверив ствол, направился внутрь, кивнув охране. Остановить меня тут никто не мог. Я опутал козла своими людьми. Трудно было организовать хорошую безопасность, миновав меня. Гарантию защиты в этом городе мог предоставить только я.
Поднявшись на третий этаж, я ухмыльнулся, увидев Краснова. Тот изменился в лице, когда заметил мою персону и, осмотревшись по сторонам, медленно направился в мою сторону.