Фемоген
Шрифт:
Чёртов спермотоксикоз! Соберись, слабак!
— Профессор, — занял свободное место рядом с жертвой, — как ваше замечательное настроение?
— Быстро заканчивается, — недовольно пробурчал немец.
— О, вижу, ты вырабатываешь чувство юмора, друг мой! Это хорошо. Возможно, твоя лакированная красным красавица наконец сможет показать какой-нибудь красотке всю свою мощь под капотом.
И подмигнул. Не профессору, а девушке, что заканчивала процедуру взятия образца у весьма зрелого клиента. Меня лаборант проигнорировала. Но на
— Так, глядишь, и повод появится снова в зал вернуться, привести себя в форму, а то всё страдаешь.
— Чем? — удивился Штильнец.
— Кем! Да ладно, не буду тебе мозг клевать. Как работа?
Мозг тебе, старый ты хрен, должна клевать какая-нибудь предприимчивая, желательно молодая особа. Молодая, чтобы не закис быстро опять, да и порадовался женщиной в полноте её сил. Лишь бы только вывез, но тут уж его проблемы, в химии он не менее соображает, чем я.
Видится мне, мои старания попали на благодатную почву. Девушка оценила параметры немолодого уже мужчины, виртуально загнала его в спортзал и пришла к выводу, что не всё ещё потеряно. Тогда как степень профессора и дорогая машина, а значит и квартира, уже есть.
— Оставьте ваш телефон, профессор Штильнец, — уверенно сказала быстро соображающая девица, — мало ли какие проблемы могут быть, база мне ваш прямой контакт не даст.
— Какие проблемы?
Ганс от непривычного потока информации сегодня сбоил.
— Да постоянно что-то случается, Ганс. Диктуй, давай. И запомни, когда пойдёшь выяснять, что случилось, обязательно возьми с собой цветы.
На меня с разной степенью эмоциональности посмотрели три пары глаз: недоумевающий профессор, слегка рассерженная предприимчивая девица и медсестра, что начала забор крови уже у меня.
— Просто поверь, Ганс, чтобы разрешить быстро проблему с лабораторией, нужен хороший букет цветов. Не скупись, один раз вложишься — потом будешь пожинать плоды.
Взглядом же обозначил девушке, которой эти цветы достанутся, что я сделал всё, что мог. Дальше она должна не упустить такую возможность. Но если что, буду узнавать у штандартенфюрера о событиях.
— У вас, случайно, второй букет не припасён? — спросила у меня моя медсестра, — А то в лаборатории часто случаются всякие казусы.
За пластиковым экраном, прикрывающим лицо, мне приятно улыбалась весьма привлекательная девушка. Вроде бы — вот он шанс, но что-то не тянуло.
— Боюсь на цветы просто не хватает денег — алименты, — грустно вздохнул.
— Чего ты прибедняешься, Галактион! — недовольно воскликнул мой коллега, — у тебя премий за научные исследования столько, что ты оклад нашего директора переплюнуть можешь.
— Кхе-кхе.
Закашлялся. Вот кто его за язык тянет, когда не надо? Викторию Павловну я хрен обгоню, само собой — он не в курсе, что она тоже ведёт научную деятельность. Но так-то он прав, с деньгами проблем нет. Но я же просто отмазываюсь.
— Галактион Воронцов? —
Странная реакция. Сказал бы, и что бы это дало.
— Неужели так знаменит? — решил свести всё в шутку.
— Со вчерашнего дня точно. Ваши похождения в баре можно сценарием для кино использовать.
— Похождения в баре? Не драку после?
— Драку я не видела, а вот ваше общение с женщинами очень впечатлило. Понятно чего вы… так отвечаете.
Дела.
— Ви, — тихо сказал ассистенту.
— Изучаю.
Дальше мы без лишних разговоров привели в порядок рукава и вышли за дверь. Мне надо было продолжить общаться с профессором, у меня на него планы.
— Так как работа, профессор?
— Хорошо, — тот ответил коротко.
Не, так дело не пойдёт, пора возвращать мужику мыслительную деятельность.
— Хорошо — это мало. Мне интересны подробности, мы же коллеги, а у тебя такая интересная тема. Смело можешь делиться. Ты же знаешь, какого уровня соглашения «О неразглашении» я подписывал.
— В принципе, да. Ничего страшного, если я немного расскажу…
Немного затянулось на добрые двадцать минут, да и того не хватило. Что только не сделаешь, чтобы пристроить бесхозную копию любимой игры. Да ладно… кого я обманываю.
На деле профессор был отличным рассказчиком. Сухим, монотонным, но излагающим сложные вещи простым языком. Мне даже приходилось у него выпытывать больше деталей, но общая картина была интересной.
В организме человека три типа мышц: скелетные, гладкие и сердечные. Последние становятся самыми важными для человека с возрастом, потому что именно износ этих мышц приводит к летальным последствиям. До модернизации последней группы учёные пока не дошли, потому что подобных требований не возникало. Здоровое тренированное сердце может выдерживать сумасшедшие нагрузки.
Поэтому задача сделать сердце здоровым. От патологий спасают искусно выполняемые операции на работающем или остановленном органе, а вот улучшение состояния делается двумя способами: частичной или полной заменой сердца.
С полноценным выращиванием сердца пока всё ещё есть проблемы. Одно из исследований Астры Таубе в космосе было посвящено как раз теме сбора органов с использованием специального принтера. Пока проблемы в объемах. Рабочий орган совсем не то же самое, что его стенка, скажем.
Вот со стенками проблем нет, заплатки для сердца создаются в большом количестве, а технология вживления с временной синтетической защитой от разрыва позволяла быстро восстанавливаться.
Группа, в которую входит почти русский учёный с немецкими корнями и образованием, занималась исследованиями в области улучшения скелетных мышц или их полной замены на аналоги. Первой задачей было приблизиться к показателям силы и выносливости мышечного волокна, которые показывали организмы носителей фемогена. Как выяснилось, это задача сложная.