Феникс Его Высочества
Шрифт:
Потерла ушибленное место и притворно пожаловалась:
– Не думала, что вы за меня переживаете...
Парни переглянулись и дружно заржали.
– Придумала тоже, - отрезал Бобер.
– Переживали... Так, позлорадствовали.
– С другой стороны, с тобой мы сработались, - отсмеявшись, вставил Дылда.
– А к новичкам привыкать придется.
– Точняк, - поддержал его Бобер.
– Че терь с этим Амоном делать: только и жди прокола. А ты надежная, хоть и девка.
Мгновенно приобняла излишне разговорчивого
Бобер шарахнулся от меня и чуть не свалился с табуретки. Прикрыл уши руками.
– У-у-у, ты че?.. Знаешь, как неприятно. Будто по мозгам пошкрябала.
– Ага, - согласилась я, - знаю.
Соскочила с постели и вальяжно прошествовала к столу. Выудила из кармана очищенные от колючек и глохидий плоды кактуса.
– Налетайте, пока добрая. Мы с Михеем все заросли облазили, собирая.
Бобер недоверчиво потыкал пальцем продолговатый ярко-оранжевый стручок и поджал губы.
– Разве на Граните че-то растет? Я думал, там одни камни.
– Внимательнее надо слушать лекции, - гаркнул Дылда.
Я взяла нож и рассекла надвое спелый плод. Внутри было много семян, перемешанных со сладкой, клейковатой субстанцией.
– Не бойтесь, не отравлю. Только косточки выплевывайте - жесткие.
Дылда фыркнул и демонстративно отвернулся.
– Я после горильих ягод с экзотикой завязал. Лучше дождусь увольнительной: сходим куда-нибудь и пожрем, как люди.
Бобер не стал настаивать. Вооружился ложкой и опробовал угощение с Гранита. Блаженно прикрыл глаза и похвалил:
– Сладко.
Ограничилась слабым кивком. Присмотрелась к Дылде и напомнила:
– Горло еще болит? Ходил к медикам?
– Да ну их, - махнул рукой тот.
– Само прошло. Лучше расскажи, как тебя Ферруго пытал. Говорят, он мастер мозги промывать.
Поежилась от воспоминаний, но распространяться о процессе не стала. Чего ребят зря пугать.
– Пойди лучше Амона кликни, - предложила Дылде.
– Раз сам не ешь.
– Еще чего, - насупился товарищ.
– Обойдется.
– Фартовая права, - неожиданно поддержал меня Бобер.
– Он терь, вроде как, с нами заодно.
– Нужны мы ему, как орден наемнику, - не унимался Дылда.
– Он уже мечтал, как навсегда избавится от наших рож. А тут такой поворот... Ненавидит он нас, вот че.
Крепко задумалась, поколебалась. Потом поднялась из-за стола и сообщила:
– Игнором мы его только обозлим. Ненавидит Амон нас или нет, но он в нашей пятерке.
Сказала и направилась к помывочной. Сердце громко ухало где-то в пятках. Мне определенно везло на абсурды: и на Граните побывала, и в руках Ферруго. теперь еще и с Амоном договариваться. Хотя, последнее обстоятельство вызывало скорее неловкость,
Блондин самозабвенно выжимал одежду над раковиной. При этом его лицо выражало всю гамму чувств: от презрения до ненависти. Я даже вздрогнула.
– Пойдешь обедать? Я кактусы вкусные привезла...
Амон не обернулся и с яростью закинул отжатую тряпку в пустой таз. Склонился над раковиной и засунул голову под кран. Тоненький ручеек мутной воды оставлял бурые следы на его белых волосах.
– Дай побыть в одиночестве, - хрипло приказал бывший элитчик.
Подошла ближе и доверчиво положила руку ему на спину. Ободряюще похлопала.
– Ладно те, еще не все потеряно.
Амон отпрянул, как от ядовитой змеи. Сверкнул на меня глазами.
– Что ты знаешь о потерях? У меня отобрали шанс пробиться, обрести будущее...
Блондина трясло. Я искренне сочувствовала ему и попробовала утешить:
– Не горячись, ты еще можешь вернуться в элиту.
Амон схватил меня за шиворот и с силой швырнул на пол.
– Больше никогда не рискну «куколкой» ради напарников. И не лезь со своей жалостью... Оставь ее дружкам-неудачникам.
С трудом поднялась на ноги. Проглотила остатки сочувствия и оскалилась.
– Теперь ты один из нас: такой же неудачник. Не приживешься в пятерке, и Медведь вышлет тебя с Тифона. Смирись.
Амон двинулся в мою сторону: перекошенное гневом лицо, побелевшие губы. Больше он не казался красивым. Заняла боевую стойку, приготовилась отразить удар.
Дверь помывочной распахнулась, и к нам ввалился Дылда.
– Пошли, Медведь пожаловал, - с подозрением осмотрел нас с Амоном и вопросил: - Вы че тут, а?
– Ничего, - буркнул блондин, покидая помещение.
Дылда подвинулся, пропуская его. И снова загородил проход.
– Он тебя обидел?
– Нет, - дурашливо усмехнулась я.
– Все в порядке. Пойдем.
Батя стоял в центре комнаты, придирчиво обводя «птенцов» суровым взглядом. Возле него замер в парадной экипировке Чистюля: важный и довольнющий.
– Так, ребятня, - начал Медведь, - у меня для вас две новости. Обе хорошие.
Мы с Чистюлей незаметно перемигнулись. Похоже, наш командир нашел себе достойного «хозяина».
Батя сложил могучие руки на груди и обнажил передний ряд зубов. Этот жест у него означал улыбку.
– Первое, - пробасил он, - Чистюля с сегодняшнего дня отправляется в вольный полет. Его выбрали.
Медведь никогда не упоминал имен хозяев, но мы знали, что где-то в недрах непроницаемого сейфа он трепетно хранит сведения о каждом «птенце».
– Второе, - продолжил батя.
– С сегодняшнего дня командиром группы назначаю...
Напарники подобрались, выпятили грудь. Я покосилась на Амона: и в его глазах блеснула надежда. Пожала плечами и опустила взгляд: мне-то что.