«Феникс-газетт»
Шрифт:
— Мне просто показалось, что дело темное. И бог с ними, с добрыми именами, а если убийца разгуливает свободно и живет припеваючи, пока его жертвы лежат в могилах, то куда это годится?
— Что-то я не понял, — проворчал субъект. — Ну, да не в этом дело. Я согласен дать вам интервью.
— А нам это поможет? — полюбопытствовал я.
— А вы как думаете? Только не здесь, в баре напротив. Мне срочно нужно виски.
— За ваш счет, ваша светлость! — предупредил я.
— А как же! — его светлость по-генеральски взмахнул
— Видите ли, почему я думаю, что он не мог так поступить, — глубокомысленно произнес его светлость, попыхивая трубкой. — Я проиграл ему в карты довольно большую сумму и, думаю, если уж начинать стрелять, то стоило бы начать с меня. А я теперь, знаете ли, в весьма затруднительном положении. Понятия не имею, кому мне теперь следует отдать долг. Из его родных никого не осталось. Не наследнику же!.. — он презрительно отмахнулся, чуть не пролив виски. — Что это вообще за наследник?! Чепуха какая-то!
— Вообще-то, — не менее глубокомысленно заметил Джордж, — думаю, его смерть избавила вас от всех обязательств.
Его светлость издал выразительное: «Пф!..»
— Я же джентльмен. А карточный долг — долг чести. Я должен его кому-то отдать. Но кому? Посудите сами. Я подумывал о его невесте Маргарет. Но увы, и она скончалась. Что же дальше? А эта девушка из статьи? Может, ей? В конце концов, хотя бы дама, как-никак. Красивый выйдет жест, вы не находите? А может, подскажете, где ее найти?
Я подозрительно поглядел на его светлость. Вид у него был самый идиотски честный.
— И не рассчитывайте. Мы своих тайн не выдаем. Вот найдем убийцу — тогда пожалуйста. Кстати, знаете ли вы еще что-нибудь важное кроме того, что задолжали Элсмиру в карты?
Его светлость насупился и побулькал своим виски. Мы последовали его примеру. Виски в самом деле было отменное.
— Вот что, — сказал его светлость оторвавшись от стакана и заговорщицки пригнувшись над столиком. — Он и не собирался жениться на этой девице, пока отец жив, или пока он не успокоится. Да, сперва кровь ударила в голову, а потом он поостыл, разве что папашу малость поддразнивал. Он решил, что может сделать это и потом. В конце концов — какие наши годы!
— Что значит — потом? — спросил Джордж озадаченно. — В записке ясно говорилось, что он вообще передумал на ней жениться!
Его светлость откинулся на спинку стула и расплылся в бесстыдно довольной ухмылке.
— Да мы вместе писали эту записку! И Маргарет все знала! Это была ее идея — чтобы успокоить старикана, показать ему эту записку как-нибудь при случае.
«Хм, — подумал я. — Так вот, оказывается, для чего она завалялась в бельевой корзине». Ну, тогда, пожалуй, у Маргарет был повод повеситься.
— Жаль только, что эта записка не всплыла раньше, — пробурчал его светлость, пристально глядя в стакан. — Может, тогда и убийств
— Эй! — раздался яростный вопль от дверей. Все подскочили на месте и обернулись.
Это был всего лишь инспектор Мэтьюс, потрясающий свежим номером нашей газеты. Посетители потаращились на него немного и решили не обращать внимания.
— Где эта записка?! — вопросил Мэтьюс, наступая на нас этаким свирепым гризли. Вообще-то, понятия не имею, как выглядит гризли. Водятся они черт знает где — где-то в Америке, но поговаривают, что свирепости у них хоть отбавляй. — Почему, черт побери, вы сперва мне ее не показали?!
Уловив краем глаза какое-то движение, я оглянулся, но поздно. Его светлость уже исчез. Истинно по-английски. Говорят, аристократия и полиция на дух друг друга не переносят.
Мэтьюс бухнулся за наш столик и раздраженно побарабанил по столешнице пальцами.
— Чепуха какая-то, — проворчал он на пару октав ниже. — Ну, подумаешь, записка — а может, они ее для отвода глаз вместе написали?..
— Ну, прямо в точку! — восхитился Джордж. Я пнул его под столом. Джордж скис.
— А почему Маргарет Дейн не оставила записки? — поинтересовался я. — Или вы ее утаили в интересах следствия, которого не было?
Мэтьюс ответил свирепым взглядом.
— Не было никакой записки. Ну, и что тут такого? Почему не оставила? Откуда мне знать? Может, настроения не было писать, было только в петлю лезть. Чего вы все ворошите? А ту записку — попрошу отдать.
— А вам-то зачем? Что вы, солить ее будете?
— Острите, острите, вам зачтется…
— Ладно, Мэтьюс, когда вы осматривали помещение с повешенной, неужели ничего странного вам на глаза не попалось?
— Чего?
— Странного, говорю…
— Да слышу я. Не было ничего странного. Разве что, — Мэтьюс с чуть озадаченным видом пожал плечами. — Похоже, повесилась она со второй попытки.
— Чего?
— Ну, всякое бывает. То петлю не так закрепят, то…
— Да с чего вы взяли, Мэтьюс?!
— Коронер сказал, у нее были легкие синяки где-то на локте и колене, как если бы она упала, и большая свежая шишка на голове. Ну, будто она сорвалась да головкой приложилась, а потом все же довела начатое до конца…
Я поперхнулся и вскочил. Откашлялся и потряс указательным пальцем, пока ко мне не вернулся голос.
— И вы молчали?! Господи, да если только у вас на глазах кого-нибудь не пристукнут, вы вообще хоть что-нибудь заподозрите?!
— Я в своей жизни всякого насмотрелся, — огрызнулся Мэтьюс. — У нее был мотив, чтобы повеситься. А вот, чтобы ее убивать — кому это было надо?! Она в завещании не упоминалась!