Феникс моего сердца
Шрифт:
Я поднесла руки к лицу и чуть не заорала.
Левая кисть выглядела как бутафория из фильма ужасов. Бугристая, неровная кожа потеряла эластичность и почти не двигалась. Неудивительно, что мне сложно пошевелиться! Если я вся такая…
Села и лихорадочно себя осмотрела везде, где сумела дотянуться. Разворошила многослойные одеяния и рвано выдохнула.
Что ж. Не все так плохо. Пострадала в основном левая половина тела. Глаза оба открываются, видят, уже хорошо.
Похоже,
Или это было не вчера?
Рубцы не выглядят свежими. Им как минимум несколько лет.
О том, что само тело не мое, я старалась не думать. Чувствовала, что если копну в эту сторону – свихнусь окончательно. Так что методично обходила крамольную мысль стороной. Обдумаю ее попозже.
Пока я изучала ноги, кстати, довольно ровные и на удивление гладкие, если не считать парочки пятен на стопах, словно на них накапал раскаленный металл или пластик, вдалеке послышались шаги.
На пороге появились две девицы в одинаковых темно-синих одеждах, похожих на халат с широким поясом, намотанным в несколько слоев.
Я была одета примерно так же, разве что вышивки на моем наряде больше и ткань дороже. Значит, я из знатных. Уже радует, не придется никого обслуживать.
Заметив, что подол госпожи задран к коленям, служанки ахнули, одна из них чуть поднос из рук не выронила.
В ноздри ударил сочный аромат жареного мяса и зелени.
Ничего себе у меня обоняние! С такого расстояния определить, что под крышками.
На радостях я села самостоятельно, не обращая внимания на легкое головокружение.
– Прошу, госпожа Джай, не прогневайтесь, ваш брат господин Джай приказал передать, чтобы вы не вставали и не покидали стен Храма Предков, – протараторила одна из служанок и сжалась, будто ждала злого окрика или удара.
Я только плечами пожала.
Не выходить так не выходить. Понятно, почему у меня ощущение здесь как от покойницкой – она и есть. Место захоронения с надгробными табличками.
После пробуждения в гробу вполне логично.
Служанки со мной не остались, туманно сославшись на распоряжение господина. Который мой брат.
Отродясь у меня братьев не было, но в памяти неожиданно всплыл образ того молодого мужчины, что пытался до меня докричаться сквозь пламя. Наверное, это он, больше некому.
Впрочем, от отсутствия компании я не переживала. Наоборот. Мне нужно прийти в себя и освоиться в новом мире и в новом теле.
Да, я потихоньку свыкалась с этой дикой идеей.
Переселение душ?
Я всегда считала это выдумкой.
Получается – реальность.
Умываться и приводить себя в порядок под строгим наблюдением табличек оказалось еще той задачей. Я не могла отделаться от назойливого
Нескольких пристальных, оценивающих взглядов.
Аппетитные запахи, исходившие от сочного куска пропеченной на огне свинины, уже не будоражили воображение.
Сглотнув, я огляделась. Вот и подушечки под колени, я так и думала. Деликатным девушкам вроде меня не пристало молиться на голом полу. Разве что в качестве наказания. Но я вроде еще не успела нагрешить.
Устроившись прямо перед табличками, я помолчала, мысленно подбирая слова.
Мало ли, кто снаружи подслушивает.
– Дорогие предки! – прозвучало пафосно и нелепо в гулкой тишине Храма. Я откашлялась и понизила голос: – Должно быть, вам кажется, что я сильно изменилась. Что я уже не та малышка, что приходила сюда прежде.
Еще бы помнить, приходила ли вообще!
Перед внутренним взором мелькнула неясная картинка. Горящие свечи, заунывное пение и странная музыка, словно кто-то издевается над гитарой и пытается порвать на ней струну. Трянннь триннннь трунь.
Приходила.
По спине пробрал озноб.
Это они не просто слышат, но и отвечают, что ли? Жуть какая.
Буду вдвойне осторожнее.
– Болезнь действительно повлияла на меня. Я мыслю по-другому. Я словно родилась заново. Но клянусь, что сделаю все, чтобы не посрамить ваше доброе имя!
Не знаю, откуда брались слова. Сами рвались с языка, неудержимо и стихийно.
Язычки пламени в лампадах полыхнули ярче и почти затухли, оставив лишь тлеющие уголечки.
Ощущение чуждого внимания исчезло.
Но на всякий случай с колен я не поднималась.
Честно сказать, колено заклинило.
В таком положении меня и застал неслышно подошедший… Ченхин.
Как вспышка – имя брата.
Подозреваю, та, что обитала в теле до меня, ушла не полностью. Или же оставила часть своей памяти. А возможно, предки подкинули информации, чтобы не опростоволосилась при первом же разговоре.
Похоже, там, за гранью, меня негласно приняли в семью.
Брат опустился на колени рядом. Прямо на камни. С минуту сидел неподвижно.
Затем выдал:
– Нам нужно серьезно поговорить.
– Слушаю, – опасливо отозвалась я и, подумав, добавила: – Чен.
Строгое лицо мужчины смягчилось.
– Я скучал, Инни, – признался он неожиданно. – Может, пересядем на тюфяки? Там удобнее.
– Я не могу подняться! – прошептала я, потупившись.
Вместо смешинок в глазах брата отразилась тревога пополам с сочувствием.
– Болит? Где? – всполошился он. – Позову целителя! Минлань сказала ты в норме, но она не лекарь. Надо проверить…