Феникс по имени Рита
Шрифт:
Мне приходилось вставать рано утром, что бы расчистить дорожки и стоянки для машин возле двух пятиэтажных домов. Вернее время когда я зевая и сонно шаркая ногами выходила на работу, трудно было назвать утром. Скорее всего это была поздняя, поздняя ночь. Я оглядывала фронт работ, сутулилась и дрожала от холода. Но медлить было нельзя, часики неутомимо тикали приближая то время, когда первые люди потянутся из подъездов спеша по своим делам. Особенно мне было жалко детей. Бедных, сонных воробушков родители распихивали по машинам или же закутанных усаживали в санки, что бы везти по уже расчищенным мной дорожкам в садики и школы.
Под конец махания лопатой, мне становилось очень жарко. Я ругала себя за то, что опять надела теплый свитер под куртку и теперь пот пропитал насквозь и его и тонкую футболку. Последние дорожки я чистила со
Дома принимала душ, переодевалась и падала в кровать без сил и желания позавтракать. Ведь меня еще ждали два подъезда, а махать шваброй с мокрой тряпкой ничуть не легче чем лопатой для чистки снега. Спала я без сновидений, мгновенно проваливаясь в спасительное забытье. Где-то там в параллельной реальности осталась моя прежняя жизнь примерной домохозяйки. Где-то там далеко, далеко словно на другой планете жили муж и дочка. Иногда, когда я не успевала поставить мысленно крепкий, бронированный забор между прошлым и настоящим, воспоминания щемящей, мучительной сетью охватывали меня. Я гнала их от себя, представляя, что откидываю их огромной лопатой словно надоедливый, белый снег.
Если бы не тетя Люба, то я наверное совсем забыла бы о том, что человеку нужно есть. Так уж устроено, что пища может стать проклятием, когда поклоняешься ей словно желанному, но весьма коварному божеству. А может стать необходимостью, всего лишь топливом для поддержания твоей жизни. От переживаний и постоянной усталости я напрочь забыла о самом ее существовании. Нет, конечно же я ела что-то, в магазин изредка ходила, варила себе иногда что-то… Но чаще всего не помнила, что ела вчера, а чем питалась сегодня. Забывала до того момента, пока не упала в голодный обморок. Хорошо, что это произошло не ранним, безлюдным утром когда я выходила на тропу войны с бесконечным и неубиваемым снегом. Случись это на улице и обморожений мне наверное было бы не миновать…
Однажды днем я с трудом вырвалась из ватного кокона который удушающе-нежно охватил меня, резко распахнула глаза от невыносимого запаха нашатырного спирта. Надо мной склонилось жалостливое, участливое лицо тети Любы. Она облегченно выдохнула и украдкой смахнула слезинку с щеки.
— Рита, вот любишь ты меня пугать! — соседка уже полностью взяла себя в руки, ее голос звучал как всегда твердо и уверенно, — Я тут холодильник твой проверила, в нем же нет ничего! В нем мышь повесилась наверное еще при тете Зое! Хватит тебе уже худеть, скоро в тень превратишься.
— Худеть? — переспросила я женщину, — У меня и в мыслях такого не было…
— Как это не было? Я давно за тобой наблюдаю, ты таешь словно снег по весне, будь он неладен! Надоел уже, не зима, а сплошной снегопад! О чем, это я? — встрепенулась тетя Люба, — Ах, да, я то думала, что ты специально себя в форму приводишь, вот и не вмешивалась. Но как вижу ты совсем забыла, что человек есть должен хотя бы изредка. Это надо же! Работать дворником, еще и подъезды убирать и не есть по человечески! Так, хватит над собой издеваться! Твое питание с этого дня я под свой контроль беру! Сейчас принесу супчик куриный, кашка овсяночка, чаек сладенький. Сейчас, сейчас!
Причитая и бормоча мне угрозы она скрылась за дверью квартиры.
Слова тети Любы все еще звучали у меня в ушах. Худеть? Испытывая легкую слабость встала с кровати и подошла к большому зеркалу в рост. Рывком сняла ночную рубашку. Пристальным, изучающим взлядом прошлась по своей несомненно изрядно похудевшей фигуре. Длинные, красивые ноги с тонкими щиколотками. Изящные колени. Высокая, пышная грудь действительно стала меньше в размере, но была все так же упруга. Сильные бедра, плоский живот. Кожа бледная, но бархатистая на ощупь. Тонкие запястья рук и длинные пальцы. Тетя Зоя всегда говорила, что во мне чувствуется порода. Я про себя смеялась над ее словами. Порода! Придумает же тетка, я лошадь что ли? Теперь пристально рассматривая себя я наконец-то поняла значение того загадочного слова "Порода". В нетерпении открыла шкаф и лихорадочно перебирая вещи принялась искать платье которое одевала на выпускной бал много лет назад. Оно нашлось возле самой стенки, висело тщательно упакованное в полиэтилен. Торопясь освободила его и когда ткань прохладно скользнув по телу окутала его голубым, шелковым облаком, пораженно выдохнула. Я теперь была значительно стройнее, чем в мои семнадцать лет.
Из прихожей послышался
Глава четвертая. Зимние будни загробного мира
К концу февраля у зимы видимо кончились запасы снега. Ее небесные кладовые опустели и люди вздохнули свободней. Особенно таким переменам радовалась я, а вместе со мной наверное радовались тысячи дворников и владельцев собственных домов. Моя личная страдная пора закончилась, эра большого снега подошла к концу. Теперь у меня появилось свободное время, а вместе с ним вернулись мои переживания и страхи. Спасительный сон помахал мне ручкой и наверное улетел на помощь другим несчастным и страждущим. Теперь приходилось долго вертеться в кровати, думать и размышлять.
Прошлое сгорело, вспыхнуло и закончилось страшным образом. Меня не так сейчас заботила измена Сергея, как осознание того факта, что реально, по документам я не существую. Горячка прошла, а мрачные перспективы не радовали. Тысячу раз я уже пожалела о том, что вовремя не призналась в чудовищной ошибке, в дьявольской путанице скорбного водевиля. Время играло увы не на моей стороне. Чем дальше я сомневалась, тем сложнее мне было заявить о себе. К тому же сознание убаюкивалось тем, что в данный момент была крыша над головой, кусок хлеба и призрачная свобода. Знать бы еще от чего была эта свобода… Я успокаивала себя, что вот придет весна, а там будет видно…
А еще меня мучила тоска по Юльке. Как она там без меня? Не голодает ли? Не болеет ли? У нее ведь такое слабое горло, чуть простыла и сразу ангина… Как там Линда? Кормят ли ее вовремя? Мыслей о муже старалась избегать. Ни к чему мне лишняя боль. Но они занимали мою голову все чаще. Наверное живет и неплохо живет. Наслаждается без помех молодым, Иркиным телом… А может оплакивает меня? Ведь семнадцать лет прожито счастливо и радостно. Мы с ним и не ругались ведь никогда. Да, что там! Мы наверное лет десять жили в бесконечном, медовом месяце! Я познакомилась с Сергеем, когда на втором курсе института училась. Повстречались три месяца и поженились, так не терпелось быть вместе. Ведь я воспитанная строгой теткой, наотрез отказывалась спать с ним до свадьбы… Сергей на семь лет старше меня, к тому времени был самостоятельным молодым человеком. Родителей потерял в одночасье. Автокатастрофа. От отца ему достался маленький бизнес, который он развивал упорно и целеустремленно. Мой муж всегда был человеком трудолюбивым, надежным, правильным. Эти качества наверное позволили ему быстро обогнать конкурентов. Уже через пять лет после свадьбы мы дом новый на месте старого, родительского построили. Сергей работал, я домохозяйкой стала, дочьку родила, а в институт не вернулась из академического отпуска. Не жалела об этом ни капельки. Какой там институт! Юлька без конца болеет, Сергею нужно обеспечить надежный тыл. Мы смеялись, когда утром собираясь на работу он так и говорил: " Я пошел, воевать, а вы девчонки остаетесь в тылу! Примчусь к своим любимкам как только освобожусь!" Мы обнимались с ним долго, целовались сладко и смеялись… Он действительно старался при первой возможности оказаться дома. Куда все это подевалось? Когда, я ослепленная женским счастьем перестала замечать, что муж отдаляется? Уходит воевать, покоряет все больше вершин и все реже его притягивает надежный, домашний тыл? Что толку задавать себе бесконечные вопросы. Припоминать, вытаскивая из памяти счастливые эпизоды своей замужней жизни. Все рухнуло и погребенно под тяжелыми руинами.
К концу февраля моя тоска стала подобна злой болезни. Хотелось до дрожи, до слабости в коленях услышать голос дочери и мужа. Но телефона у меня не было, а купить себе другой я не могла по понятной причине. Память на цифры у меня всегда была очень хорошей и теперь когда появилось свободное время, я словно одержимая перебирала варианты, пытаясь мысленно восстановить телефонные номера Юльки и Сергея. В номере дочери я помнила четко лишь три последние цифры, а в номере мужа наоборот три первые. Тетрадка в клеточку стала моей самой любимой игрушкой. Строчки цифр в различных комбинациях заполняли ее страницы. Тетя Люба однажды пришла ко мне в гости, посмотрела на мое занятие и спросила садясь в свое любимое кресло.