Феникс в полете
Шрифт:
Глаза Эсабиана раздраженно сузились, и Барродах понял, что разговор этот пора кончать, пока не вышло еще хуже. Решительным движением нажал он на кнопку пульта. Ошейник на шее у Панарха вспыхнул пульсирующим светом, и Барродах услышал исходящее от него негромкое гудение. Лицо Геласаара исказилось. Он изо всех сил пытался сделать вдох, чтобы говорить. С минуту в зале не было слышно ничего, кроме хриплого, сдавленного дыхания.
Внезапно он дернулся, запрокинув голову, и в глазах его вспыхнул роковой огонь. Голос его сделался отрешенным,
— Слушай меня, должарианец, — прохрипел он, глядя сквозь своего неприятеля куда-то вдаль. — Я вижу теперь твою судьбу. Этот трон будет твоим — на время, потом другой, древнее этого, но потом — ничего.
Барродах изо всех сил вцепился в пульт, пытаясь заставить этого человека замолчать. Пульсирующие вспышки участились, но Панарх продолжал, словно не замечая этого, как будто его питала неведомая сила корней Мандалы.
— ...и в конце концов все время будет твоим, но и его тебе не хватит... — Свистящий шепот все не прерывался; голубые глаза горели неестественным светом.
— Все вон отсюда! — рявкнул Барродах оцепеневшим от ужаса зрителям. — Живо! — Тарканцы оттеснили толпу Дулу от трона. Барродах продолжал жать на кнопку ошейника. Эсабиан все не шевелился и не трогал своего врага, вся шея которого превратилась в сплошную язву от ультразвукового воздействия ошейника.
— Недолгое правление, должарианец... и конец его — мучительный до невероятности... — выдавил из себя Панарх, и гулкое эхо Тронного Зала вдруг усилило его задыхающийся шепот. Барродах из последних сил давил на кнопку, ощущая растущий гнев своего господина.
Сведенное судорогой тело Панарха вдруг расслабилось, и он в упор посмотрел на Эсабиана. Взгляд голубых глаз, только что светившихся волевой решимостью, сделался мягким и загадочным.
— Мне жаль тебя, — произнес он.
Барродах рванулся вперед, чтобы ударить его, надеясь направить гнев Эсабиана на эту очевидную мишень прежде, чем он обрушится на всех остальных окружающих.
— Нет, — остановил его Аватар. — Не трогай его.
Барродах остановился и попятился, кланяясь; потом в страхе повернулся и бросился бегом из зала. У тяжелых створок Врат Феникса он задержался при виде поджидавших тарканцев.
— Входите, но не раньше, чем он прикажет! — распорядился он и только тут набрался смелости оглянуться.
Эсабиан стоял неподвижно — черная фигура на красном полу, уменьшенная до карликовых размеров чудовищным пространством зала. Голову лежавшего у его ног человека окружал пульсирующий нимб, но ног Эсабиана свет от него не касался.
18
Все еще продолжая изучать странные физические свойства Сердца Хроноса, Вийя вошла в небольшой отросток пещеры глубоко в теле луны. Единственный обитатель помещения, высокий мужчина лет сорока пяти, при её появлении
— Ну как, узнала что-нибудь? — спросил он с улыбкой, от которой взгляд его карих глаз казался обиженным, как у побитой собаки.
— Достаточно, — ответила она, прикидывая, как много может доверить ему. Нортон был из тех, кто вырос рифтером — он унаследовал корабль от своего отца. На грудном кармане его черного скафандра красовалось вышитое золотое солнце, точно такое же, как на борту «Солнечного Огня». Честный и прямолинейный, он плохо разбирался в политике Панархии; впрочем, это его не особенно заботило.
— Долго еще ремонтировать «Огонь»? — сменила она тему разговора.
Он надул губы и задумчиво сморщил нос.
— Трудно сказать... Там работают Жаим с Порвом и Сильвернайф, и я послал Марим, чтобы она подсобила им немного. Большую часть наружных работ они уже сделали; если бы я не следил за их работой с самого начала, я бы не узнал корабль. Хриму и его шайке ни за что не опознать в нем «Солнечный Огонь», даже если он пролетит у них прямо перед носом.
Он оглянулся на экран.
— Я не уверен, что наша последняя вылазка против Хрима была разумным поступком — это слишком близко к нарушению Кодекса. Я до сих пор опасаюсь санкций с Рифтхавена.
Вийя пожала плечами:
— Я не жду никаких неприятностей. С учетом выдвинутых против него обвинений я вообще сомневаюсь, что он осмелится идти на Рифтхавен. И тем более вряд ли он будет жаловаться на нас; скорее уж он сам разнесет нас к чертовой матери.
Она покосилась на Сердце Хроноса. Нортон проследил её взгляд.
— Что со скачковыми системами? — поинтересовалась она.
— Я не могу приступать к их проверке, прежде чем мы не покончим со всем остальным, — полагаю, мы займемся этим через пару дней.
— Ты мог бы заниматься этим при перелете в нормальном пространстве-времени. Прекратите все работы здесь и перебирайтесь на другую базу. Оставьте только достаточно топлива для «Телварны». И не рассчитывайте пополнить его запасы на Рифтхавене — подождите, пока страсти улягутся. Мне кажется, Марим...
— Ты что, собралась куда-то? — перебил он, и на лице его обозначилось беспокойство.
— Надо подбросить Аркада и его свирепого вассала до Артелиона, пусть они и лгут, говоря, что собирались туда с самого начала.
— Секретная база панархистов?
— Скорее всего, да. Возможно, это прихоть Аркада, но вероятнее всего из-за этого. — Она подняла шар повыше, глядя, как прищурился Нортон при виде его странного поведения. — И это заставляет меня еще раз задуматься о том, зачем Хриму понадобилось нападать на планету, абсолютно лишенную какого-либо стратегического значения... ладно, хватит об этом. Моей первой мыслью было отдать этот предмет тебе, чтобы ты забрал его на запасную базу, но он ужасно взволновал эйя. Может, они смогут понять, что это такое, во время перелета на Артелион.