Фенимор. Наперегонки со смертью
Шрифт:
– Ну, что стоишь, как истукан? Может, всё же присядешь? – дружелюбно предложил хозяин.
Показав гостю пример, он повесил обрез на гвоздь и, кряхтя, уселся на заскрипевшую под его тяжестью лавку.
– Спасибо, полковник! Продай мне немного еды, и я пойду, – поблагодарил хозяина Фенимор.
– Да что ты мелешь. На улицу сейчас носа не высунуть. Пережди всплеск у нас, отдохни. Хозяйка сейчас соорудит обед. А ну, Михална, поторопись с едой. Прохожий проголодался.
Толстуха зашумела посудой. Фенимору ничего не оставалось, как согласиться
В центре стола, вокруг которого расселись мужчины, появилась пахнущая мясом кастрюля. От запаха наваристого бульона у Фенимора свело живот. К аппетитной похлёбке каждому из сидящих за столом едоков Михална подала кружку пенящегося напитка.
– Это брага и наше фирменное мясное ассорти. Клянусь, что такого деликатеса ты ещё в жизни не пробовал. Пальчики оближешь, – обсасывая вынутую из миски кость, произнёс Полковник.
– А из чего вы его готовите?
– А ты попробуй и отгадай, но давай сначала за знакомство выпьем.
Полковник поднял кружку.
– Пьём за нашего гостя, – громогласно, объявил он.
Кружки глухо сошлись в середине стола, и Фенимор попробовал брагу на вкус. Она показалась ему острой и приятно щекотала язык.
– Ну как впечатление? – спросил Полковник и залпом опустошил свою кружку до дна.
– Да она у вас с градусами! – почувствовав опьянение, произнёс Фенимор!
– Да ещё с какими! – подтвердил Геныч и попросил ещё.
– Мне, кажется, хватит, – ощущая чудовищную сонливость, заплетающимся языком произнёс Одиночка.
Он хотел встать, но тело не слушалось, и спустя минуту, Фенимор погрузился в глубокий сон.
Глава четвёртая
В плену у каннибалов
Серая пелена рассеялась, и страх охватил сознание. Фенимор попытался осмотреться, но тянущая боль в плечах и онемевшие кисти рук отодвинули любопытство на задний план. Сила тяжести выворачивала кости из суставов и тянула вниз ставшее обузой тело.
Сковывающая предплечья веревка впилась в мышцы и причиняла невыносимые страдания, а лопнувшая на запястьях кожа подтекала сукровицей. Одиночка пошевелился и понял, что находится в подвешенном состоянии. Из одежды на Фениморе оставалось старое заштопаное трико. Ни комбинезона, ни рюкзака, а уж тем более автомата рядом не оказалось.
– Главное – не паниковать, – внушил он себе и принялся крутить головой, насколько это было возможно.
Оглядевшись, Фенимор увидел забрызганные зловонной жижей кирпичные стены. Слабый свет из зарешеченного окна падал на источающие вонь разлагающиеся человеческие останки.
– Похоже, что я оказался на бойне. Теперь понятно, из чего состояло то ассорти, которое мне предлагали пробовать, – мелькнула первая пришедшая на ум мысль.
К горлу подступил тошнотворный ком. Фенимор подавил приступы рвоты и попытался ослабить верёвки, но оковы только сильнее впились в запястья.
– Чёрт бы побрал этих собаководов, – застонал Одиночка и тут же смолк.
За стеной послышалась
– Ну что, милок, никак очухался? – повязывая фартук, деловито поинтересовалась людоедка. – Костлявый парень моим ребятам попался, но ничего: мясо и жилы пойдут на похлебку, а собаки от костей никогда не отказывались.
– Постойте, что вы собираетесь делать?
– Сейчас разделаю тебя на куски, да засолю. А ты, парень, не беспокойся, я быстро закончу.
Фенимор попытался освободиться, но его действия вызвали жуткую боль в запястьях. Женщина замахнулась и нанесла неловкий удар. Фенимор извернулся и подтянул ноги вверх. Острое лезвие просвистело мимо и едва не задело ступни.
– Увертливый, значит, попался! – разозлилась толстуха и прицелилась, намереваясь повторить атаку. – Стой, не вертись, хочу выпустить из тебя кишки. Из них получатся отличные сардельки!
Старуха бормотала что-то ещё, и Фенимор понял, что хозяйка совершенно пьяна. Молниеносным толчком обеих ног он опередил летевшее в его сторону орудие убийства. Толстуха покачнулась и выронила из рук топор. Пока она приходила в себя, невесть откуда взявшиеся силы наполнили Фенимора энергией, и он обхватил ногами короткую, жирную шею.
– Ах, ты, сукин сын, – пытаясь вырваться из захвата, хрипела Михална.
Позабыв про боль, Фенимор до хруста сдавил шейные позвонки людоедки и не отпускал до тех пор, пока грузное тело не обмякло и не упало на пол. Только теперь Фенимор понял, что подписал себе смертный приговор. Секунда промедления, и полковник со своими помощниками ворвутся в помещение, а науськиваемые хозяином голодные псы разорвут на части подвешенное на крюке беспомощное тело. Но в подвале стояла удивительная тишина, нарушаемая лишь писком новорожденных щенят.
– Ладно, видно, судьба подарила мне шанс.
Фенимор опёрся на труп людоедки, вытянулся во весь рост, ослабил натяжение сдавливающих кисти верёвок и выбрался из ловушки. Непослушными пальцами Одиночка поднял валявшийся на полу топор и выглянул в дверной проем. Служившая кухней комната оказалась пустой.
Стараясь ступать, как можно тише, Фенимор направился к дивану, где лежал его комбинезон и распотрошённый рюкзак. Автомат людоеды прихватили с собой, но оставили за ненадобностью фонарь и помятую жестяную фляжку.
Подарок Елены – запечатанная воском склянка с зелёным ростком не привлекла внимания каннибалов и лежала нетронутой во внутреннем кармане комбинезона. На испачканном варевом столе нашлась и карта Санька. Почуяв в доме чужого, щенки принялись громко скулить.
– Заткнитесь, а то убью, – рявкнул на них Одиночка, но собаки только сильней засуетились в куче тряпья.
– Нужно выбираться из западни, – натягивая ВКМ, рассудил Фенимор.
Собрав вещи, он набросил рюкзак на плечи и двинулся к выходу, но дверь оказалась заперта.