Фенимор. Наперегонки со смертью

Балабанова Светлана

– Что же делать? Хозяйка открывала дверь изнутри, значит, ключ находится в доме, – вспоминал Одиночка.

Полка, на которой стояли кастрюли, оказалась пуста, зато за печью Фенимор обнаружил заряженную крупной дробью новенькую двустволку. Вооружившись, Одиночка почувствовал себя увереннее.

– Пока дверь заперта, людоеды не смогут проникнуть в дом, – рассуждал он. – Зато я нахожусь в ловушке. Нужно искать ключ.

Фенимор обыскал карманы хозяйки, но в них царила абсолютная пустота.

– Где

же ты его прячешь, мерзкая старуха? – выругался Одиночка и пнул труп ногой.

Фенимор обошёл помещение и проверил прочность оконных решёток. Отверстия в стене оказались настолько узкими, что пролезть в них взрослому мужчине не представлялось возможным.

То ли от голода, то ли от безнадёжной ситуации у Фенимора зазвенело в ушах.

– Помоги, – услышал он надоевший, жалобный голос.

В этот раз Одиночке показалось, что детский плач доносится из-за закрытой на амбарный замок кладовой. Опасаясь ловушки, Фенимор решил действовать осторожно. Он схватил приготовленное к обороне ружьё, но на выручку не спешил. Мысль о том, как покинуть пристанище людоедов не давала ему покоя.

– Не бросай меня, помоги…

Теперь призывы рвались из груди самого Одиночки. Фенимор чертыхнулся, но страх неожиданно пропал. Постепенно он осознал, что запертый на замок ребёнок такой же пленник, как и он сам, и вряд ли сможет причинить ему вред. Напротив, это он, Фенимор, обязан помочь бедняжке, чего бы это ему ни стоило.

– Ты кто? Отзовись! – прокричал он, прикладывая ухо к двери.

– Вытащи меня отсюда и увидишь сам, – ответила девочка.

– Но на двери замок, а я не могу найти ключ.

– Ключ у хозяйки?

– Она мертва.

– Ключи всегда находились у хозяйки. Сходи и проверь.

Фенимор повторно обыскал тело Михалны и обнаружил на похолодевшей шее шнурок и связку ключей.

– Есть! Как же я сам не догадался?

Одиночка, распахнул дверь кладовой и на куче тряпья обнаружил едва живую, прикованную цепью к стене, избитую девочку.

Испачканное грязью тело подростка покрывали многочисленные кровоподтёки. Спутанные рыжие волосы закрывали лицо.

– Ты здесь одна? – спросил Одиночка, настороженно оглядывая тёмные углы.

– Подругу людоеды сварили ещё вчера. Вытащи меня скорее отсюда, – жалобно попросила пленница и снова залилась горючими слезами.

– Успокойся, всё будет хорошо. Меня зовут Виктор, – представился Одиночка.

– Марина, – неохотно откликнулась девочка.

Фенимор осмотрел трясущееся тело ребёнка, соображая, как снять с ноги цепь.

– Сейчас я тебя освобожу.

Перепробовав найденные у Михалны ключи, Одиночка понял, что ни один из них не подходит к соединяющему оковы замку.

– Чёрт, ну почему всё рушится в последний момент?

– Не оставляй меня здесь, – снова

заныла девочка.

– Крюк из стены вытащить не смогу, но попробую перерубить цепь топором. Ну что готова?

– Да, – дрожащим голосом произнесла Марина.

Размахнувшись, Виктор нанес удар топором для разделки туш. На цепи осталась небольшая отметина, зато лезвие топора украсила приличная зазубрина.

– Нужно что-то потяжелее, – задумался Фенимор.

– В шкафу на полке лежит колун, – подсказала Марина.

Фенимор отпер похожий на буфет шкаф, наполненный разного рода инструментами, о назначении которых приходилось только догадываться. Ножи, пилы, ножницы и тяжёлый стальной топор соперничали с арсеналом самой лютой камеры пыток.

Фенимор схватился за топорище и одним ударом перерубил цепь. С улицы донёсся приближающийся лай овчарок.

– Дьявол, кажется, не успел!

Виктор бросил девочке найденный в куче тряпья дырявый свитер и потащил пленницу к выходу.

Он выглянул из двери, но из тоннеля уже доносилось повизгивание псов и шарканье кирзовых сапог.

– Что делать? – лихорадочно соображал Одиночка. – Нас либо пристрелят, либо живыми скормят псам.

Действовать приходилось по обстоятельствам.

– Вернись в камеру и сиди там, – приказал Фенимор Марине.

Он взвёл на двустволке оба курка и приготовился бороться за свою жизнь.

– Эй, Михална, открывай! – громыхнул полковник.

Фенимор повернул ключ в замке и на манер хозяйки высунул ствол в тоннель. Почуяв неладное, заскулили собаки и принялись совать морды в щель.

Выстрел дробовика остановил их атаку. Влетевшая в узкое пространство горсть свинца поразила несколько мишеней одновременно.

Сквозь визг овчарок Фенимор различил брань полковника и звук падающего на ступени тела. Одиночка захлопнул дверь и повернул ключ в замке.

– Твою мать! Ты браги перебрала что ли? Михална, отвечай!

Фенимор не знал, какой урон он нанёс врагу, но предположил, что пострадали Геныч и обе собаки.

– Сейчас разнесу дверь! – заорал полковник, и очередь из автомата прошила обитое железом полотнище.

Спрятавшийся за печью, Фенимор видел, как разлетелся запор. В ружье оставался один патрон, и медлить было нельзя. Как только распахнулась дверь, и косматая голова полковника оказалась на мушке, Одиночка нажал на курок. Залившийся кровью людоед рухнул на пол.

Собак не было видно, но вместо зубастых тварей в кухню ворвался Геныч и принялся палить из обреза. К этому моменту Одиночка забежал в кладовую, где пряталась Марина, и захлопнул за собой дверь.

– Ублюдок! Это ты всё устроил? – сообразил Геныч, оценивая обстановку. – Выходи сука, теперь тебе не уйти! Эй, Малой, прикрой меня сзади!