Фэнтези-2006
Шрифт:
— Уверены?
— Уверен в том, что если не отпустите, меня вытошнит прямо на вашу рясу, брат Агероко. Новую, заметьте, рясу.
Монах фыркнул, перехватил маленького тана за бока и осторожно установил его на четвереньках перед лопуховым кустом.
— Значит, противоядие сработало, — задумчиво произнес он.
— Частично, у-у-у… — окончание фразы Диего растворилось в звуках, поименовать которые иначе как утробные было бы весьма сложно. — Знали б вы, брат, что за дрянь этот клятый отвар «золотого ястреба»…
— Догадываюсь, —
— Столько вони из-за собаки еретика…
— Эта собака…
— …виновата во всем, что прохрипел на дыбе ее хозяин. Довольно, брат Агероко! У нас хватает своих забот!
— Много вы успели выболтать?
— Не так чтобы очень, — Раскона яростно потер шею. — Проклятые москиты…
— И что же теперь?
— Ничего. Отплытие, как и планировалось, завтра. А сейчас, брат, живо взвалите меня обратно на плечо!
— Вы все еще не можете идти, мой тан? — озабоченно спросил монах.
— Могу. Но пусть лучше наши новые тени в конце улицы пребывают на сей счет в заблуждении как можно дольше.
— Сколько их?
— Не меньше восьми.
— Многовато.
— Могло быть хуже. Брат Агероко, — неожиданно произнес маленький тан, — как у вас обстоит дело с пением?
— Увы, Великий Огонь не наградил меня сим талантом, — вздохнул монах, — сочтя, видно, что прочих его даров и без того довольно.
— Очень хорошо, — кивнул Раскона. — Чем немелодичнее вы будете орать, тем лучше! На счет три… раз, два… Когда мы приплывем к белым скалам!
— Назад, к белым скалам, — подхватил монах. — К нашим родным скалам!
— В рваных камзолах и золотых цепях, ой-йе, с дырявыми карманами, что набиты самородками… проклятье, как там дальше?!
— Я тоже не помню!
— Вот гадство… а что помните?
Монах задумался.
— Тан Хон-Гиль-Кон собирал в поход, — затянул он, — эскадрон малаширских гусар. Тан Хон-Гиль-Кон был бабник и мот, казну полковую…
Кортик был направлен умелой рукой и запросто мог бы вонзиться в намеченную цель — спину тана Расконы чуть пониже левой лопатки. Мог бы — если б не сгорел в заботливо выставленной братом Агероко «огненной кольчуге» второго уровня.
— Бей! Бей их!
— А-а-а-а!
Последний вопль издавали четверо бандитов, в которых били срывающиеся с рук монаха трескучие рыжие молнии — там, где эти молнии касались одежды или плоти, вспыхивало пламя.
Еще один разбойник упал навзничь, получив пулю прямо в лицо. Оставшиеся пятеро…
— Вы же сказали, что их восемь!
— Я сказал «не меньше восьми»!
— А-а, каналья!
Возглас монаха предназначался ловкому разбойнику, сумевшему не просто уклониться от брошенного Агероко заклятья, но и ударом каблука вышибить из дороги добрых полпуда песка, большая часть которого угодила прямиком в глаза монаха.
Правда, мигом позже не успевший вскочить разбойник оказался пришпилен к
Точнее, трое, мысленно поправился маленький тан, глядя, как четвертый бандит — каррасец, судя по длинным усам и вышитой безрукавке, — роняет шпагу и пытается ухватить захлестнувший его шею кнут.
Еще один нападавший молча повалился вперед, явив при этом взору маленького тана — и своих оставшихся пока еще в живых собратьев — жуткого вида рубленую рану поперек спины.
Раскона не смог удержаться от восхищенного присвистывания — он-то хорошо представлял, сколь непросто нанести подобный удар тонким тарлинским клинком, а именно тарлинская шпага сверкнула в руке их нежданного союзника.
Вернее — союзницы. Ибо немногие женщины рискнут облачиться в мужской наряд — но вряд ли по эту сторону океана сыщется мужчина с пеллой [13] .
Восхищение, впрочем, ничуть не помешало маленькому тану аккуратно проткнуть горло предпоследнего разбойника. Последний негодяй, оценив явное численное превосходство противников, дико взвизгнул и бросился наутек.
13
Женская коса, заплетенная особым, т. н. лашским способом.
Ему удалось пробежать четыре шага — затем раздались короткое шипение, глухой удар, и бегущий упал.
— Интересно, — задумчиво произнес Диего, — где же учат так ловко метать картахайские ножи-бабочки?
— В бродячем цирке! — отозвалась их спасительница, наклоняясь, дабы выдернуть упомянутый нож из трупа.
Сейчас маленький тан наконец получил возможность рассмотреть её.
На вид женщине было лет двадцать с небольшим, но, подумав, Диего поднял мысленную планку до двадцати пяти, а то и двадцати шести. Обычно работа быстро стирает красоту юных простолюдинок… впрочем, танессам Эстрадивьяны тоже приходится рано обращаться за помощью к омолаживающей магии… и краскам. Исключения редки, и одно из таких исключений стояло сейчас перед таном в темно-коричневом дорожном костюме.
— А фехтованию в стиле мастера Шоггея учат там же? — Раскона, присев, коснулся шеи каррасца и снова присвистнул, на сей раз огорченно.
— Фехтовать меня научил мой муж, благородный тан ги Торра.
Маленький тан нахмурился.
— Мне довелось слышать, — медленно сказал он, — историю о том, как некий благородный тан навлек бесчестье на свой древний род, осмелясь не просто воспылать страстью к бродячей танцовщице, но и сочетаться с ней законным браком. Мне довелось слышать, что, не желая враждовать с родней, этот благородный тан вместе с возлюбленной отплыл за океан, надеясь найти на новых землях новое счастье. Также мне довелось слышать, что финал сей истории был горек — они погибли, когда на их гасиенду напали пираты Зеленого Томми.