Фэнтези 2007 [сб.]
Шрифт:
Он настолько разволновался, что корвус замер на мгновение. Затем повернул голову и внимательно посмотрел на голубя.
— Ну-ка ты, свистун, можешь посидеть спокойно?
Тирд послушно замер, а корвус продолжил свои манипуляции. Наконец ему удалось раздвинуть полоски бересты и просунуть кончик клюва внутрь туеска.
— Что-то есть, — прошамкал он.
— Можешь вытащить? — спросила голубка.
— Угу, — пробурчал ворон.
— А обратно? — заволновалась голубка.
—
— Тогда тяни, — велела Госпожа.
Корвус потащил и вытянул из туеска кусочек чего-то белого. Он с поклоном положил его перед Госпожой.
— Что это? — прошептала голубка.
Перед ней лежал лоскуток тонкого шелка. Посредине было написано какое-то слово. Ниже королевский знак — двуглавый лев с зажатым в лапах коротким копьем.
— Так мало?! — в изумлении вскричал Тирд, который никогда прежде не видел содержимого королевской почты. И ради этого он рисковал жизнью!
— Дело не в количестве, — назидательно ответила голубка. — Это же почта.
— Королевский знак я видел прежде, — сообщил голубь. — А что за странные закорючки сверху?
Ворон иронически глянул на Тирда, а голубка тут же принялась терпеливо объяснять:
— Они называются «буквы»...
— Не-е-ет! Буквы не такие, — упрямо замотал головой Тирд. — Я видел их, и очень много раз — на знаменах, домах, вывесках всяких. Даже на каменных изображениях людей и лошадей.
— Те буквы называются «печатные», — пояснила она. — Они у людей для важных случаев. Как этот знак — для всех и навсегда. Понимаешь?
Тирд кивнул.
— А вот эти — для письма. Ими люди пишут только для себя. Или для тех, кто поймет. Потому что все рисуют эти буквы по-разному. Так мне рассказывала мать.
Тирд кивнул вторично.
— Это — те самые буквы. А из них составлено какое-то слово.
Тирд кивнул и в третий раз. Он был дисциплинированный голубь, а служба королям во все времена успешно формирует именно это качество. Правда, сейчас Тирд как раз совершал одно из самых страшных преступлений против короны.
— В этом слове и заключен смысл королевского послания, — сказала Госпожа.
— В одном слове? — недоверчиво пробормотал Тирд, разглядывая закорючки.
— Ну да.
— А что теперь делать с этим словом? И какое оно — хорошее или плохое?
— Покуда слово не прочтешь, никогда не знаешь, что оно может значить, — вздохнула голубка.
— А кто его может прочитать? — не унимался Тирд. — Что до меня, то я читать не умею.
Ворон саркастически покосился на Тирда: ну еще бы, где уж тебе, свистуну!
— Это неудивительно, — заметила голубка. — Никто из нас не умеет читать. Кроме одного.
И она неожиданно поклонилась... седому корвусу! Тот
— Искусник в молодости жил с людьми, — сообщила голубка. — Его показывали за деньги, а он за это показывал фокусы. Или наоборот, уж не знаю. Там, в цирке, он и научился читать. — И она обернулась к ворону. — Ты ведь сумеешь прочесть, верно, Искусник? — с надеждой спросила Госпожа Леса.
— С вашего позволения, — ответил ворон, — я уже это сделал.
— Как?! — вскричала обрадованная голубка. — Ты прочел это слово?
Корвус молча склонил голову. Сверху сдержанно каркнули — это Затейник выразил одобрение искусству собрата по перу.
— Что же это за слово? Говори скорее! — воскликнула голубка.
— С вашего позволения, — вновь заговорил ворон, — это слово «понедельник».
— Понедельник?!
— Именно, — подтвердил ворон. — Так написано на куске ткани.
— Но что значит это слово? И чего ради посылать из-за него такого, — она приласкала Тирда взглядом, — достойного и храброго голубя?
— Этого уж я не знаю, — сухо прокаркал Искусник. — Но может быть, знает этот...
Любимое словечко «свистун» в этот раз не сорвалось с клюва корвуса, который был неглупым царедворцем. И потому он закончил нейтрально:
— Этот... достойный... голубь?
— Да я понятия не имею! — ошеломленно воскликнул Тирд. Но тут же прибавил: — Постойте, а можно, я немного подумаю?
— Думай, — хором ответили птицы. И Тирд принялся думать.
Чтобы легче думалось, он даже отвернулся. Попрыгал на ветке, чтобы мысли поскакали быстрее. Поковырял лапкой кору. Пощипал клювом застарелую смолу.
И вдруг резко обернулся.
— День!!! Ради всего святого, скажите, какой сегодня день?! Голубка в испуге обернулась к Искуснику. Ворон на миг прикрыл один глаз, после чего невозмутимо каркнул:
— Воскресенье. Сегодня у людей воскресенье.
— Ты не ошибаешься? — тревожно спросила его голубка, видя, что с Тирдом начинает твориться что-то нехорошее.
— Нет, — покачал головой ворон. — Затейник нынче летал в деревню. Там была воскресная ярмарка, и нашлось чем поживиться.
Тирд медленно, без сил опустил клюв, как громом пораженный. А когда поднял голову, в его круглых глазах леденел ужас.
— Я... я опоздал...
Он все вспомнил, понял и ужаснулся. Перед глазами Тирда как во сне шли на восток вереницы вьючных лошадей, обозы с провиантом, отряды воинов. Тревога в глазах людей столицы и боль на лицах беженцев. Жестокий и коварный враг. И срочное письмо, в котором было одно только слово. День решительного выступления.