Фэнтези-2016: Стрела, монета, искра (CИ)
Шрифт:
– Ты хмуришься?
– удивилась Бекка.
– Если я не ко времени, то исчезну сразу после того, как скажу, что ты прекрасно выглядишь!
Это было правдой. Надо отдать должное чувству вкуса и толщине кошелька графини Сибил: платье, туфли, украшения, даже сеточка для волос великолепно подходили Мире. Она досадливо бросила:
– Это чушь... В смысле, чушь, что прекрасно. И что хмурюсь. Нет, хмурюсь. Все дело в ленте. Тьма, Бекка, не слушай меня! Я провела час в неловком молчании и, кажется, разучилась говорить.
Южанка рассмеялась
– Итак, ты в восторге от приема?
– В полном и неописуемом. Спаси меня! Покажи, какой из прудов в саду достаточно глубок, чтобы утопиться. Или, волею милостивого случая, ты прихватила с собой яд?
– О, ты не разучилась говорить, а стала еще красноречивее! Молчание пошло на пользу северной леди. Может, оставить тебя еще на часок, и ты заговоришь стихами?
В глазах Миры сверкнул неподдельный ужас, и Бекка снова засмеялась.
– Идем же!
– Куда? В место, где нас не затопчут? Поверь опыту моих долгих исканий: здесь его нет.
– Все дело в выражении лица. Сделай его таким, будто ты - хозяйка мира, а все вокруг - недостойная плесень.
– Тут у всех такое выражение лица.
– В том и суть! Ты станешь похожа на человека, тебя начнут замечать. Смотрись надменно, и все полезут с тобой знакомиться.
– Вот уж не уверена, что мечтаю об этом...
– Дорогая Глория, мне еще ни разу не доводилось говорить эту фразу, но уверена, что это будет приятно.
– Бекка глубоко вдохнула и торжественно произнесла: - Подумать только, когда-то и я была такой, как ты!
– И каково? Ты насладилась превосходством?
– О, это даже лучше, чем я ждала!
От былой скуки не осталось и следа, Мира цвела в улыбке. Бекка взяла у слуги пару бокалов вина, сунула один Мире. Взяла ее под руку, повела вдоль зала, рассказывая на ходу:
– Главное развлечение на светских приемах - глядеть на всех и сплетничать. Любимая игра придворных называется: "А это тот самый...". Сейчас я научу тебя. Видишь даму в красном платье с кринолином?
– Сложно не заметить.
– Это та самая маркиза Ллойд, которая недавно грохнулась с лошади прямо на копчик. Теперь она не может сидеть и носит свое жуткое платье, чтобы была отговорка - якобы, не хочет помять кринолин.
Мира хихикнула, а южанка продолжала:
– Худой мужчина с черными усиками - тот самый граф Рантигар. Он затеял большую войну на Западе и с оглушительным треском проиграл. Потерял больше тысячи воинов, тьму-тьмущую денег, а финального сражения и вовсе не было: когда войска построились друг против друга, граф понял, что шансов нет, и сдался. Зато теперь слывет главным злодеем Запада, и как видишь, он в центре внимания дамочек. Возможно, ради этого и устроил войну.
– А вон тот представительный лорд с гербом на груди и седой бородкой?
– Это тот самый Алексис Серебряный Лис, один из двух военачальников Короны. Он руководит половиной императорской армии, то и дело устраивает всяческие построения, учения, маневры. Еще
– А это, - подхватила Мира, указывая на хмурого священника в сине-серебряной мантии, - тот самый архиепископ Галлард, брат герцога Альмера. Он похож на скульптуру Праотца Вильгельма Строгого работы провинциального мастера. Архиепископ позвал мою матушку побеседовать о церковном сборе, но что-то никак не может отлепить взгляд от ее груди.
– Ты быстро учишься!
Разные люди подходили с приветствиями к Бекке. Подруга представляла их Мире, принимала любезности, раздавала ответные. Вот к ним навстречу направились щеголи во фраках, которые недавно разглядывали Миру.
– А это те самые студенты-бездельники, что портят любой бал, - объявила Бекка, ничуть не боясь, что парни услышат ее.
– Они являются в надежде пригласить на танец кого-то из первородных дам, поскольку это их единственный шанс потрогать первородную даму. Правда, на весеннем балу вышел конфуз: один из них перестарался с выпивкой и попытался пригласить архиепископа.
– Это был я, - не без самодовольства заявил один из щеголей.
– Виконт Лоуренс из Баунтивилля, к вашим услугам. Миледи Бекка, не представите ли нам вашу спутницу?
– Я - леди, не любящая, когда на нее глазеют, - ответила Мира, - рода Праматери Язвительной.
Отделавшись от нахалов, Мира спросила подругу:
– А вон та сдобная девица из Южного Пути - кто она?
– Ооо! Это - та самая Валери рода Праматери Софьи, юная маркиза Грейсенд. Я упоминала ее, когда мы говорили в саду.
– Претендентка на корону?
– вспомнила Мира.
– Одна из невест императора?
– Ага. Кроме того, она набожна, как свечка на алтаре, вечно печальна и томна. Валери искренне убеждена, что плаксивые глаза - признак глубокой натуры.
– Однако, она - твоя конкурентка?
– Она?..
– Бекка усмехнулась не так уж весело.
Южанка не успела договорить - ее оборвали фанфары. Гомон утих, зычный голос герольда прогремел:
– Его императорское величество Адриан Ингрид Элизабет рода Янмэй.
Пара лакеев распахнула огромные двери, ведущие во внутренние покои, и в зал вступил владыка. Он был великолепен. Лазурная мантия струилась с широких плеч, золотые хризантемы цвели на груди, огромный голубой бриллиант сиял на единственном зубце короны. На поясе покоился в ножнах Вечный Эфес - посланный богами символ многовековой власти Династии, тот самый, что покидает ножны лишь в поворотные моменты истории. Черноглазый взгляд Адриана скользил поверх голов людей, на тонких губах играла легкая надменная улыбка. "А вот и тот самый император, который назвал меня серпушкой", - подумала Мира.