Фэнтези-2016: Стрела, монета, искра (CИ)
Шрифт:
– Леди Валери, благодарю вас за теплые слова, - прервал Адриан словоблудие маркизы.
– Ступайте, предавайтесь развлечениям.
Возможно, ударение на слове "ступайте" было слишком заметно. Валери отошла, растерянная, и печально воззрилась на императора.
Происходящее начинало забавлять Миру. Она редко видела театральные представления, но любила их. А это действо было не хуже.
– Постой-ка, давай еще немного поглядим, - задержала она Бекку.
Герцог Айден Альмера подступил ближе к владыке и приглушенно заговорил, Мира услышала лишь слова "бедная девушка". Император нахмурился. Кажется, герцог настойчиво советовал ему что-то. С другого бока, опасливо обойдя Менсона, к трону подобрался
– Ваше величество, шут совсем распоясался! Нельзя позволять ему подобное, он унижает...
Герцог Альмера прошил Лабелина холодным взглядом, призывая не лезть в разговор. Тот, однако, не умолкал. Сдобная леди Валери стояла в десятке шагов от трона, глядя на владыку печально и сочувственно. Она всем видом выражала понимание, как тяжело ему приходится, а также готовность утешить любыми дозволенными способами.
Такая вот была мизансцена: два лорда-землеправителя наперебой шептали в уши владыке, претендентка в невесты оглаживала его томным взглядом, еще с две дюжины гостей крутились около, надеясь на долю государевого внимания. И тут рука императора легла на Вечный Эфес. Тот самый, что покидает ножны лишь в исключительные дни: при коронации, начале войны и суде над первородным. Выдвижение клинка из ножен даже на пару дюймов означает, согласно традиции, огромную важность сказанных слов. Пальцы Адриана сжались на рукояти. Оба лорда не видели этого - они пытались испепелить друг друга взглядами. Видела лишь Валери - напряглась и замерла, едва владыка коснулся Эфеса.
Император смотрел в сторону, мимо девушки... и вдруг, со скучающим видом, выдвинул клинок на треть! И тут же сунул обратно в ножны. Прозрачный кинжал сверкнул - и сразу скрылся. Клац-клац.
Валери ахнула, с нею и несколько человек из толпы. Герцоги умолкли, поняв, что пропустили нечто. Люди, видевшие кинжал, силились угадать: что же было сказано, что означал обнаженный Эфес? Осязаемое напряжение повисло над залом.
А Мира с неожиданной ясностью поняла, что это было. Шутка - вот что. Напыщенная, угодливая, льстивая толпа, ловящая каждый жест владыки - разве это не забавно? Он сделал крохотное движение - просто ради шутки. Туда-сюда. Клац-клац. И все оцепенели, будто узрели второе Сошествие Праматерей!
Тогда Мира... наверное, пять бокалов - это было чересчур... словом, она расхохоталась. Во все горло - громко, звонко, заливисто. Зал провалился в тишину, гости уставились на смеющуюся девушку.
Бекка сжала ее локоть:
– Глория... Глория!
Мира, наконец, утихла и лишь теперь заметила устремленные на нее взгляды. Сотня пар ошарашенных, осуждающих глаз... и одна пара - веселых, искристых. Император Адриан едва заметно улыбнулся Мире - единственной, кто понял его шутку.
– Верно, леди Глория, - сказал он во всеуслышание, - сколько можно церемоний? Приступим же к веселью! Я объявляю праздник Изобильного Лета открытым! Ваше преподобие, начинайте благодарственную молитву.
– Что это было?
– спросила Бекка, пока архиепископ Галлард Альмера выходил на открытое место перед троном и прочищал горло.
– Я потом расскажу, ладно?
– Ты посмеялась над императором, или это только так выглядело?
– Не над, а с ним вместе. Позже объясню, хорошо?..
Священник произнес пространное вступительное слово. Смысл сводился к тому, что наступило тысяча семьсот семьдесят четвертое лето от Сошествия Праматерей, и стараниями милостивых богов оно будет не хуже, чем все предыдущие лета, а, следует надеяться, даже лучше. Затем он завел речитативом "Укрепимся трудом и борьбою" - главную молитву Праотеческой ветви. Суровая и длинная, она никак не вязалась с блестящим духом праздника. Гости старались скрыть скуку, а кое-кто и не старался. Айден Альмера
Мира старалась не усугублять свою выходку и не глядеть на императора. Намеренно отвела взгляд, скользнула по толпе и встретилась глазами с леди Сибил. Графиня была полна ярости, немало нашлось и других гостей, кто все еще осуждающе смотрел на Миру. Девушку это неожиданно позабавило. Если рассмеюсь снова, меня приговорят к сожжению на костре, - пригрозила она себе и развеселилась еще больше. Нет уж, пусть лучше отрубят голову - тогда проверим, может ли отсеченная голова смеяться. Палач поднимет ее за волосы, а голова Минервы-Глории раскроет рот и нагло расхохочется. Тут же раздастся укоризненный хор зрителей во главе с леди Сибил: "Фу, как неприлично! Леди не подобает вести себя так на собственной казни! За это мы похороним тебя вместе с шутом Менсоном, и ты будешь обречена до скончания времен смотреть, как его призрак ковыряется в носу!"
Бекка ущипнула Миру:
– Не знаю, где ты летаешь, дорогая, но сейчас самое время вернуться. Молитва кончается.
Мира опомнилась как раз во время, чтобы вместе со всеми произнести: "Укрепимся же трудами и борьбою", - и изобразить пальцами в воздухе священную спираль.
Музыканты, расположившиеся на балюстраде, грянули увертюру. Мелодия звучала торжественно и нетерпеливо - казалось, оркестр утомился от долгого безделья. Освещение переменилось: часть ламп погасла, затенив края зала и оставив на свету середину. Гости сместились ближе к стенам, обнажив мозаичный паркетный пол.
Начинался бал.
По традиции, первый танец принадлежал императору. Музыка на время притихла, остался лишь вкрадчивый голос клавесина. Владыка Адриан поднялся на ноги и двинулся вдоль зала. Кому из девушек достанется честь королевского танца? Вряд ли, это будет Валери. Хорошо бы, чтобы Бекка... но, скорее всего, красавица Аланис. Юная герцогиня почти не сомневалась в этом: с огоньком в глазах ожидала, пока император подойдет к ней. Однако он прошествовал мимо и направился в сторону Бекки с Мирой. Значит, он выбрал южанку - прекрасно! Мира улыбнулась от радости. Именно Бекка заслуживает этого - очаровательная, веселая, умная, преданная Бекка. Кто же еще?
Мира не сразу осознала происходящее. Она увидела императора, стоящего перед нею и подающего руку. Голубой алмаз пылал на зубце короны, чернели глаза. Мира двинулась в сторону - очевидно, она просто преграждает путь, владыке нужен кто-то за ее спиною.
– Леди Глория, - произнес правитель империи, - подарите мне первый танец.
Я?.. Я?! Почему?!
Она даже приоткрыла рот, на самом кончике языка поймала это "почему?"
– Ваше величество...
Негнущимися ногами Мира сделала шаг вперед и положила ладонь поверх его руки. Они вышли на середину зала - в слепящее сияние люстр, под перекрестье взглядов. Я не смогу. Все смотрят. Я споткнусь и упаду. Почему я?!
Запели скрипки, музыка взвилась к потолку. Адриан подхватил Миру, и все поплыло, завертелось, растаяло. Пропали люди - от них остался лишь пестрый туман. Был всемогущий мужчина. Так ужасающе близко - она чувствовала его дыхание, глядела мимо его плеча, чтобы случайно не встретиться глазами. Он кружил ее, почти нес на руках. Мира не смогла бы ни споткнуться, ни ошибиться в движении. Она парила в вихре, пол исчез из-под ног. Скрипки надсаживались и опадали, с пьяным азартом вступались свирели.