Фэнтези-2016: Стрела, монета, искра (CИ)

Суржиков Роман Евгеньевич

Луиса и прочих перегнали на новую стройку, будто стадо скота. Телеги, как выяснилось, предназначались для инструментов. Также обнаружилось, что зима в Литленде не столь уж тепла: снега нет, зато через день лупят холодные ливни. Луис работал, ел, спал мокрый до нитки; в конце концов, схватил воспаление и чуть не подох. Конечно, никому не позволяли отлеживаться даже по случаю хвори. Луис прокашлял всю зиму, и к весне начал харкать кровью, но боги смилостивились - прислали теплую погоду. Он пошел на поправку. А летом случилось чудо: один из механиков приметил Луиса

и взял в подмастерья.

– Не стану утомлять вас, милорд, рассказом о моем обучении у него. То был очень знающий человек, милорд, очень опытный! Ох, тяжелая у него была рука. Даст подзатыльник - полдня в голове звенит... Словом, с тех пор, как выпутался я из этой стройки, так решил для себя: больше никогда не поймаюсь! Хочу сам себе быть хозяином и никого не бояться. Человек должен сам управлять своей судьбой, верно, милорд?

Эрвин отвлекся, глядя по сторонам. Уже несколько раз в лесу попадались пеньки от срубленных деревьев. Отряд приближался к месту чьей-то стоянки - видимо, покинутой, так как пни были старыми и успели иструхляветь.

– Что вы думаете, милорд?
– спросил Луис.

– Я думаю: что было в коробочке?

– Простите?..

– Ну, представьте себе. Человек идет по лесу, когда с ним случается несчастье. Неведомая хворь, ядовитый укус, нападение какой-нибудь диковинной твари - кто знает. Ему делается плохо, он понимает, что скоро испустит дух. Тогда путник садится под ясенем - сам садится, поза трупа довольно естественна - и берет в руки железную коробочку. Не меч для защиты, не нож для кровопускания, не чашу вина или снадобья, чтобы облегчить боль. Так, с коробочкой в руках, его и настигает смерть - столь страшная, что спутники даже не решаются предать тело земле. Я долго размышлял и не смог вообразить: какая вещь, вместимая в коробочку, могла понадобиться человеку в последнюю минуту жизни?

Луис буркнул:

– Ну, не знаю, милорд... Возможно, пилюли?

– Пилюли не хранят в железе, только в стекле или бумаге. Железо ржавеет, а ржавчина может испортить снадобье.

– Шкатулка могла быть серебряной. Серебро не ржавеет.

– Могла, - с большим сомнением сказал Эрвин.

– А может, в ней была какая-нибудь ценность? Умирающий хотел отдать ее другу.

– Тоже странно. Деньги носят в кошелях, а не в жестянках. Шкатулка неудобна, ее на пояс не повесишь... Да и другое удивительно. Можете себе представить дикаря из лесной глуши, который носит серебряную коробочку с монетами или лекарскими пилюлями?

– Почему вы думаете, что он дикарь? Разве в Запределье живут дикари, милорд? Никогда не слыхал о таких. Да и сапоги на трупе неплохие, непохожи на работу дикарей.

– И я не слыхал, чтобы здесь жили люди. Но путешественники из империи неминуемо прошли бы Первую Зиму, и я знал бы об этом.

– А если оплыли кораблем по Морю Льдов, минуя порты герцогства Ориджин?

– Тогда наша морская стража перехватила бы их. Корабли не ходят вне видимости берега, вы же знаете. Да и что забыли здесь жители империи? Неужели в одно время с нами нашелся еще один отряд

безумцев?.. Не верится. Я склоняюсь к мысли о дикарях.

Эрвин немного поразмыслил.

– Сапоги... в конце концов, это всего лишь сапоги. У кого-то из спотовцев могли оказаться такие, а дикари отняли. Или сами сумели сшить добротные сапоги - не такая уж премудрость. Шкатулка меня больше смущает, ей я не нахожу объяснения. Будь среди нас преступник, я непременно приговорил бы его к открыванию этой коробочки.

Луис промолчал, отшвырнул за спину недоеденное яблоко. Выглядел он подавленно. Все еще напуган мертвецом? Вряд ли, много времени прошло. Скорее, дуется из-за Эрвинова невнимания к его откровениям. Забавный человечек!

– Если уж вернуться к вашему рассказу, - сказал Эрвин, - то вы, мне думается, заблуждаетесь. Неужели считаете, что на свете бывают свободные люди? Каждый живет в своей клетке: безземельный батрак, ремесленник, воин или купец, даже сам император. Каждый выполняет свой долг изо дня в день: забивает сваи, стрижет овец, рубит головы, усмиряет вассалов, угадывает и душит заговоры, ведет войны, ходит в дурацкие экспедиции... Я не встречал человека, который сам выбирал бы, как ему жить.

– Но, милорд...
– Луис опешил.

– Что же касается побоев, о которых вы не раз упоминали, - добавил Эрвин, - тут вы правы: дворян не бьют розгами. Колют шпагами, рубят топорами, сдирают кожу, ломают кости пыточными машинами, гноят заживо в темницах - это бывает. А вот плетьми не секут - что верно, то верно.

Механик не нашелся с ответом.

Отряд пересек второй ручей и двинулся вверх по склону холма. Срубленных деревьев становилось все больше. Раздался окрик разведчика, и Эрвин поскакал к нему, снедаемый любопытством.

Воин обнаружил землянку - небольшую и едва заметную, крытую бревнами и заделанную дерном. Сердце молодого лорда радостно забилось: вот и жилище дикарей Запределья! Если и была доля подозрения, что мертвое тело принадлежало охотнику из Спота, то землянка развеяла его. Нужна неделя, если не больше, чтобы вырыть ее и укрыть настилом. Лишь тот, кто готовится к зимовке, станет сооружать землянку. А охотники Спота ни за что не стали бы зимовать за Рекой. С их-то запасом суеверий и страхов, они и дня здесь не вытерпели бы. Стало быть, существуют люди, что живут в Запределье! Имперский Университет понятия об этом не имеет!

Эрвин спешился и подбежал ко входу в землянку.

– Милорд, осторожнее! Позвольте, я!
– крикнул ему грей.

Ориджин остановился у входа и бросил:

– Какой смысл? Здесь давно никто не живет.

Связанный из прутьев щит, служивший дверью, перекосился в проеме, щели заросли паутиной. Эрвин толкнул его ногой, и заслон упал.

Внутри землянки было пусто, пахло плесенью и сыростью. Узкий лаз вел в комнатушку с четырьмя лежанками, застеленными пожухлой травой. У дальней стены был грубо сложен из камней очаг, над ним виднелась дыра в потолочном настиле. В углу валялись заплесневелые объедки. Более ничего - ни вещей, ни следов.