Фэнтези на мою голову!

Кин Мэй

Поспешно сглатываю, с силой зажмурив глаза, а когда слышу: «Виктория», набираюсь смелости и послушно открываю глаза.

— Вот, гадство! — со всем отвращением кричу я, закрыв рот руками, но, как и положено: не отвожу глаза.

— Как самочувствие? — со всей серьёзностью в голосе, спрашивает Сай, и в этот момент я ему благодарна. Потому что только так, я могу вконец не думать о том, что вижу перед собой! А именно: труп человека! Но вернее будет сказать: скелет, с почерневшими в некоторых местах костями, опутанный паутиной,

словно большим одеялом. Из черепа, где находятся глазницы, выползают маленькие чёрные твари, с длинным тонким туловищем и, противно шевелящимися усами. Они, словно змеи, движутся, не спеша вдоль тела.

— Если меня сейчас вырвет, то считается ли это нормальным? — сглатывая вязкую слюну, произношу я, пытаясь подавить в себе рвотный позыв и не обращать внимание на резкий, удушающий запах.

— В твоём случае: да, — усмехнувшись, говорит Сай.

— Вам смешно?! — продолжая наблюдать за поползновениями этих противных созданий, возмущённо произношу я и хмурюсь, положив руку на горло.

— Ещё две минуты, — слышу его довольно бодрый, веселый голос и фыркаю.

— Ваши методы - пытка. И вы ещё удивляетесь, что ректор, не столь устрашающий, — сердито говорю я и снова сглатываю.

— В твоих глазах я прямо-таки тиран.

Я усмехаюсь.

— Пора бы определиться в наших взаимоотношениях, мистер Сай.

— О чем ты?

— О том на «вы» мы или все же на «ты». Иначе как я не поспеваю за сменой вашего настроения.

После этих слов, между нами повисает пауза. Я не могу видеть его лицо в данный момент, чтобы сказать с точностью, что он испытывает. Однако сама чувствую некую неловкость, за столь открытый протест.

Черт. Мысли путаются, и мне все сложнее держать себя в руках. А понять этого мужчину, и подавно, кажется невозможным явлением!

— Все, — слышу его тихий, но по-прежнему властный голос, и наконец отвожу взгляд, поглубже вдохнув. Правда едва ли не давлюсь воздухом, напрочь пропитанным затхлостью и мертвечиной!

— Надеюсь теперь мы вернёмся? — с надеждой спрашиваю я и перевожу взгляд на мужчину.

Он качает головой, обозначив тем самым, что мучения ещё впереди, и без предисловия: хватает меня за руку, притягивая к себе. Не успеваю охнуть, мы уже стоим на пустыре, перед огромными витиеватыми воротами.

— Кладбище? Серьезно? — со скепсисом в голосе, спрашиваю я, прочитав табличку.

Причём это не просто кладбище. А «Вековое кладбище мертвых». По крайне мере так я прочитала.

— Кладбище – ключ к твоим страхам.

— Или же последний гвоздик в скором гробу, — мрачно подмечаю я и тяжело вздыхаю.

Меня до сих пор мутит от трупа, что невольно всплывает перед глазами.

Уф-ф!.. Ну и зрелище! Хотя почему-то мне кажется: это самое зрелище - впереди…

Я делаю несколько шагов, по направлению к воротам, но слышу:

— Нет. Нам не туда.

Оборачиваюсь и в недоумение смотрю на

мужчину.

— На нужно не центральное, а малое кладбище.

— В чем разница? — Я вздергиваю бровь и тут же выдаю, появившуюся мысль: — Какая разница, какое кладбище? Трупы то везде: одни и те же.

Сай усмехается, кивнув, но тут же произносит:

— Трупы те же, численность – разная. И, в случае твоего провала, мне бы не хотелось успокаивать всех жителей центрально кладбища.

Я фыркаю на это заявление и поджимаю губы.

Не успела приступить к следующему заданию, а меня в какой-то степени, уже скинули с пьедестала «удачи»!

Класс!

— Ладно, — всего лишь произношу я, пожав плечами. — Малое кладбище, так малое кладбище…

Сай усмехается и, сложив руки за спиной, следует по тропинке вперёд.

Я же пристально вглядываюсь в его фигуру, шагая позади и в который раз пытаюсь понять, что меня так смущает. Однако долго думать не приходится, поскольку эта мысль всплывает на поверхность моего сознания.

В последнее время, я все чаще замечаю его эмоции. Живые, неподдельные эмоции!

Хм. Это то и странно.

Давно ли он стал таким…таким чувственным, что ли?.. Раньше одну его усмешку, я могла услышать лишь пару раз. А сейчас… Сейчас его холодная маска скрывает все меньше, словно незримая холодная стена дала трещину. И с каждым днём эта самая трещина становится больше, открывая видимость на то, что под ней сокрыто: истинная сущность.

Именно в день нашей тренировки, я наконец отчетливо разглядела перемены, которые отражались в синеве его глаз. Нет, он, конечно, не перестаёт быть грубой, самодовольной, занозой. Однако вместе с этим его манеры (во всем) стали иными. Более мягкими что ли, открытыми и живыми…

Хм.

Что же заставило наш гордый «айсберг» дать трещину и позволить теплым лучам солнца, наконец проникнуть в самую сердцевину?..

— Вика.

—А?! — тут же всполошилась я и поняла, что упираюсь в чью-то грудь. В его грудь. — Ой, — поспешно произношу я и делаю шаг назад.

— Чем мы, по-твоему, занимаемся?

— В смысле? — Я подняла взгляд и сглотнула, поскольку его глаза пылали праведным гневом.

Что я опять сделала не так?!

— Я спрашиваю: чем мы занимаемся? — строго повторил он свой вопрос.

— Идём на кладбище?

— Нет! — гаркнул он, от чего я вздрогнула. Правда тут же вздёрнула подбородок и, сделав решительный шаг вперёд, заглянув в его глаза, сказала: — Не надо на меня орать! Можно сказать прямо, а не играть в загадки!

— Хм. Ладно, — спокойно произносит он и так же делает шаг вперёд.

Теперь при каждом вздохе, моя грудь касается его.

Отлично!..

— Тогда прекрати летать в облаках и соберись наконец, потому что мы, черт возьми, в Некрополесе, и, если что-то пойдёт не так: я не смогу воскресить тебя. Поняла?!