Фэнтези на мою голову!
Шрифт:
— Всякое бывает… — Ее лицо неожиданно искажается болью.
Девушка поспешно отводит взгляд.
Я закусываю губу. Очевидно, она вновь вспомнила о человеке, что ее предал.
— Но знаешь, — спустя пару минут, произносит она, и её взгляд снова полон решимости и внутреннего огня, — тебе я почему-то хочу помочь.
Невесело усмехаюсь на такое заявление, но благодарно сжимаю ее ладони в своих руках.
— Спасибо…
Калли понимающе кивает и улыбается.
— Все получится, Виктория Золотарёва,
Я киваю и счастливо улыбаюсь в ответ.
Не знаю почему, но я ей верю. Возможно я глупая и наивная, но, прежде чем судить, стоит дать человеку шанс и попытаться узнать его настоящего.
Калли поднимается, а после помогает подняться и мне.
Я вновь утираю слезы и выдыхаю, взяв себя в руки.
— Мне пора. Комендантский час никто не отменял. — Она невесело улыбается.
— Да. Конечно.
Девушка кивает и забирает книгу, что лежит на моей кровати. Несколько минут она буравит ее своим задумчивым взглядом, после чего оборачивается и хмуро смотрит на меня.
— Я никому не расскажу. Обещаю, — уверено произношу и ободряюще улыбаюсь.
И вовсе не потому, что только что произошло. А потому, что я и впрямь верю этой девушке.
— И Ториан тоже, — улыбнувшись, добавляю я, видя, как ее терзают сомнения. — Но может быть ты все же расскажешь, для чего она тебе?
Её губы неожиданно растягиваются в лукавой улыбке. Глаза блестят озорством, словно в них притаились резвящиеся черти.
Она смотрит на книгу, а после насмешливо говорит:
— Уж точно не для того, чтобы приворожить принца!
Я невольно издаю смешок.
— Дело в том, что я изучаю «бездушных»…
— Бездушных? — недоуменно переспрашиваю я, зачаровано глядя на неё, и сажусь на подоконник.
Калли кивает.
— Мертвецы особого порядка.
— Это, как? — Я заламываю бровь и поддаюсь вперёд, с интересом глядя на девушку с книгой в руках.
Калли заговорщицки улыбается мне и подходит ближе, облокачивается о стол рядом со мной.
— На самом деле мертвецы бывают разных порядков. Их всего три. К первому порядку относятся те, кто был подвержен заклятию «ралиум самфор», что в переводе с чёрного языка означает «вечный слуга».
Я ёжусь и вновь обхватываю себя руками, когда девушка продолжает говорить:
— Существа, что подвергаются такой участи – становятся вечными слугами того, кто наложил данное заклятие. И снять его довольно проблематично, поскольку требуется смерть не только наложившего проклятие. Но ещё и душа того, на кого конкретно воздействовали. А ее обычно прячут надёжно. Так, что в конце пострадавший все равно остаётся в тисках своего рабства.
— Какой ужас…— выдыхаю я, и поджимаю колени к груди, обняв их руками.
— Согласна. В нашем мире довольно много деталей, которые следует знать, прежде чем что-либо делать. Иначе
Я тяжело выдыхаю, согласно кивая.
Мне ли не знать? На собственной шкуре, как говорится уже смогла испытать.
— А остальные порядки? — Я поднимаю голову, отняв ее от рук и с любопытством смотрю на Калли.
— Давай об остальном я расскажу тебе в другой раз? Потому что, если Нес Сай узнаёт, что кто-то нарушил комендантский час – мне не поздоровится.
— Хм. Наш суровый некромант… — задумчиво, с нотками язвительности, произношу я, когда в памяти невольно всплывает момент, когда я застукала его мило воркующим с какой-то дамочкой в саду. И это помимо коридоров академии!
Какие же…нахалы!
Я передергиваю плечами, качнув головой и перевожу взгляд на Калли.
Она одаривает меня странным взглядом, словно знает какую-то тайну. Ее глаза прищурены, а уголки губ едва подрагивают в улыбке.
— Что? — спрашиваю я, совершенно не понимая этой ухмылки.
— Ничего. — Она вдруг качает головой, едва улыбаясь. — Мне пора. Увидимся завтра.
— До завтра…— устало выдыхаю я, чувствуя, как последние силы покидают меня.
Хочется одного. Просто лечь спать и ни о чем не задумываться. По крайне мере до завтра.
Калли говорит мне, чтоб все будет хорошо, и я благодарно улыбаюсь. После чего она уходит, оставляя меня одну.
Поворачиваюсь к окну и вновь смотрю на падающие листья.
Вскоре деревья станут совсем голыми. Лишь тонкие веточки, потускневшие листья под ногами и пронзающий ветер, будут говорить о том, что время неумолимо…
Тонкая вязь серебристых узоров вдруг расползается по стеклу, покрывая его морозным рисунком. И я в изумление отшатываюсь назад, едва не свалившись с подоконника. При это продолжаю завороженно смотреть на окно, охваченное стихией.
— Зима совсем скоро, — вдруг слышу знакомый голос и вздрагиваю.
— Кругляш… — облегченно выдыхаю, и замечаю, как узор постепенно тает, оставляя лёгкие водяные следы. — Чего так подкрадываешься?
— Я чисто физически не могу подкрасться. — Он усмехается, но улыбка тут же исчезает с его лица.
— Что-то случилось? — Обеспокоено заглядываю в его глаза, чувствуя, как сердце замедляет привычный ритм, словно в преддверие дурных вестей.
Он морщит маленький носик, отводит взгляд, прижав ушки, а после резко взмахивает ластами и выдыхает:
— Я пытался их переубедить!
— Кого – их? Переубедить в чем? И о чем вообще речь? Можешь толком объяснить?
— В общем тут такое дело…
— Ну же! — в нетерпение подталкиваю я.
— Совет преподавателей во главе ректора пришли к выводу, что ты не справляешься и тебе нужна помощь.