Фердинанд Мари де Лессепс. Его жизнь и деятельность

Барро Михаил Владиславович

На следующий день он встал по-прежнему рано. В пять часов утра он был уже на ногах и в ночном костюме умывался перед палаткой, “как верный мусульманин”. Лагерь начинал пробуждаться. В воздухе свежело перед рассветом. Лессепс ушел в палатку, чтобы одеться потеплее, и вернулся полюбоваться восходом. Восток был ясен, запад омрачали тучи. Вот несколько лучей позолотили небо, и вдруг напротив загорелась яркая радуга, перекинувшись от юга на север. “Признаюсь, – говорит об этом Лессепс, – у меня сердце забилось сильнее, потребовалось усилие с моей стороны, чтобы остановить полет воображения, которое видело в этом знак союза, упоминаемый Библией, и затем действительный союз Востока с Западом и день, назначенный для успеха моего проекта”.

Из

этих размышлений Лессепса вывел голос хедива. Саид был оживлен – и у него был свой проект. Ему захотелось обозреть свое войско с окрестных холмов. Он звал с собою Лессепса. Оба сели на лошадей и поскакали к холмам по согревавшейся равнине; небольшая свита и батарея – следом за ними. Остановились у каких-то развалин. Место понравилось хедиву; глаз достигал далеко, пустыня сбегала отсюда, слегка холмясь, и наконец расстилалась, как море. Саид приказал перенести сюда свою палатку и привезти дилижанс, род походной спальни, которую тащили полдюжины мулов. Затем он уселся с Лессепсом в тени этой махины. Стрелки сложили перед ними бруствер из камня, сделали в нем амбразуру и приладили к ней пушку. Сайд становился все веселей и оживленней. Когда вдали показались темные массы египтян, он приказал дать салют: хедив приветствует войско. С прибытием армии свита увеличилась генералами. Все были в каком-то приподнятом настроении, зараженные веселостью хедива. Часы показывали десять – время завтрака. Лессепс сел на лошадь и, салютуя Саиду, заставил ее перескочить через бруствер. Это всех удивило и всем понравилось. Лессепс как будто вырос в глазах хедива и свиты, и сам довольный произведенным эффектом, он продолжал дорогу к своей палатке. Он чувствовал, что если судьба проекта решится не сегодня, то тогда уже очень нескоро, быть может никогда.

В пять часов вечера он вернулся к хедиву. Подъезжая, он опять перескочил через преграду, и с тем же эффектом. Расположение духа Саида не изменилось. Он был по-прежнему весел и улыбался. Он усадил Лессепса рядом с собою на диван и долго пожимал ему руку. Они были одни. Вечерело. В отверстие палатки виднелся запад, озаренный закатом. Это напомнило Лессепсу зрелище утра. Он чувствовал твердость и спокойствие и решил приступить к серьезной беседе... Он начал излагать хедиву проект, который от долгих размышлений представлял себе отчетливо, в ярких красках. Магомет-Саид слушал с интересом. Когда Лессепс окончил изложение и попросил замечаний, хедив сделал их как человек, схвативший суть дела, и затем сказал: “Я убедился. Я принимаю ваш план. О средствах его исполнения мы потолкуем дорогой. Это дело решенное, вы можете положиться на меня”.

15 ноября 1854 года Лессепс представил хедиву записку о канале.

“Соединение Средиземного моря с Красным, – говорилось в записке, – посредством мореходного канала представляет собою предприятие, польза которого привлекала к себе внимание всех великих людей, царивших или временно господствовавших в Египте: Сезостриса, Александра, Цезаря, арабского завоевателя Амру, Наполеона I и Магомета-Али.

Соединительный канал между Нилом и обоими морями существовал уже в древности: в первый период, период, неизвестный по продолжительности, при древних египетских династиях; в течение второго периода – 445 лет со времени первых преемников Александра и римского владычества за четыре века до Магомета и, наконец, в течение третьего – 130 лет после завоевания Египта арабами.

Прибыв в Египет, Наполеон приказал комиссии инженеров заняться вопросом, нельзя ли восстановить или улучшить этот путь сообщения. Вопрос был решен утвердительно, и когда Лепер передал Наполеону доклад комиссии, то получил ответ: “Дело великое, не мне, однако, заниматься его исполнением. Со временем турецкое правительство покроет себя славою, осуществив этот проект”.

Настал момент исполнить

предсказание Наполеона...” Эта искусно составленная записка несомненно должна была польстить самолюбию хедива. Принимая ее, он становился как бы преемником великих людей, своих предшественников, и сам выдвигался в ряды великих. С этих пор он – решительный и неуклонный сторонник Лессепса. Здесь сказался отчасти и постоянный антагонизм Египта с Турцией, затаенное, под видом покорности, стремление к независимости. Немудрено поэтому, что дело двигалось вначале очень быстро и при постоянном участии хедива.

24 ноября, уже в Каире, Лессепс, по совету хедива, побывал у консулов держав и познакомил их с проектом. В принципе все соглашались, лишь консул Англии ответил, что не имеет инструкций. Однако этих инструкций не ждали. 25 ноября, во время приема, хедив объявил, что решил прорыть перешеек. Он при всех обласкал Лессепса, и когда тот – частное лицо – уезжал с приема, то действительно мог себя чувствовать особой. Он уехал из дворца в парадной карете, запряженной четверкой белых лошадей. По узким улицам Каира неслись рысью. Когда встречались прохожие или толпа у лавок стесняла дорогу, кучер не жалел кнута, несмотря на запреты Лессепса. Протестов, впрочем, не было. Для этих воспитанников деспотизма это было обычно, в порядке вещей, и даже более того: отведав кнута, они умилялись и восклицали: “Макаллах (слава Всевышнему)! Должно быть, важный господин”.

Глава IV. Суэцкий перешеек

Прошлое перешейка. – Канал фараона Нехоса. – Свидетельство Геродота. – Диодор Сицилийский о том же. – Известие Страбона. – Причина разногласий историков. – Канал при Клеопатре и римских императорах. – Отношение к нему арабов. – Свидетельства Шемс-Эддина и Эль-Макризи. – Запустение канала. – Оживление интереса к нему. – Проект Лепера. – Ошибка в нивелировке. – Мнение Лепера о морском канале. – Проекты Талабо и Барро. – Отношение Лессепса к проекту Лепера. – Разведка. – Исторические памятники Суэцкого перешейка. – Общий вид местности. – Предварительный проект канала. – Международная комиссия и ее поправки. – Пресноводный канал. – Суэцкая компания

В настоящее время оба моря, Средиземное и Красное, разделяет полоса земли в один градус шириною. Когда-то это расстояние было короче и даже вовсе не существовало: оба моря сливались проливом. Но мало-помалу наносы с обеих сторон, особенно по линии удара противоположных течений, образовали сперва мели, затем острова и, наконец, перешеек. Что это так, об этом можно судить по грунту и по разрезу перешейка. Грунт песчаный, с обильным содержанием раковин, и теперь находимых в обоих морях. Разрез перешейка с юга на север представляет из себя два ската с падением к морям; разрез с востока на запад – это тоже два ската с падением к середине перешейка.

Существовал период уже после разъединения морей, когда разливы Нила почти встречались с приливами Красного моря. Дно озера Тимсах представляет собой попеременные наслоения нильского ила и соли Красного моря. Сама природа, таким образом, наводила на мысль о соединении этих бассейнов, а потому немудрено, что исполнение этой мысли осуществилось задолго до нашего времени.

По словам Геродота, почин канала принадлежал фараону Нехосу (616 – 601 гг. до Р. X.), сыну Псамметиха, тому самому, при котором финикияне объехали Африку.

“Этот канал, – говорит Геродот, – длиною в четыре дня морского пути и настолько широк, что могут свободно разъехаться две триремы. Вода, которой он наполнен, – из Нила и вступает в него выше Бубаста. Он достигает Эритрейского (Красного) моря у Патюмоса, аравийского города. Он начинается на равнине, направляется сначала с запада на восток, проходит через горное ущелье и поворачивает к югу в Аравийский залив. В царствование Нехоса 120 тысяч человек погибло на работах. Однако фараон остановил предприятие, получив ответ оракула, что трудится для врагов”.