Ферма "Копперсмита"
Шрифт:
— Секреты — это плохо, Джесс, — пожурила она.
— Черт, — пробормотал он.
Я закрыла глаза и рот, считая до десяти. Потом мне пришлось считать в обратном порядке, потому что, когда я досчитала до десяти, я все еще была очень, очень, очень зла.
— Итак, Веснушка… — начал Джесс, но я остановила его, ткнув ладонью ему в лицо.
— Я собираюсь забыть об этом, — сказала я. — Но хочу напомнить о том, что она — губка. Она впитает все, что ты скажешь, даже если ты думаешь, что она не обращает на это внимания. Теперь, чтобы покончить с этим,
Он прекрасно знал, что позже я поговорю с Роуэн об использовании нецензурных выражений и что, если ее учительница когда-нибудь позвонит мне, расстроенная ее выражениями, я принесу свои извинения и пообещаю, что этого никогда больше не повторится.
— Люблю тебя, — сказал Джесс, когда я встала, чтобы пойти принять ванну.
— Да, да, да. Я тоже тебя люблю. Пофиг, — пробормотала я.
Глава 19
Рождество было через четыре дня, и Джесс вез нас на похороны Уэса Драммонда. Я хотела печь печенье. Или заворачивать подарки. И уж точно не идти на похороны наркоторговца.
Но это было важно для Джесса, так что мы с Роуэн пошли.
Ноэль тоже была с нами. Она довольно хорошо знала Уэса с тех пор, как он был лучшим другом ее сына и бойфрендом ее дочери, и его убийство сказалось на ее и без того хрупком рассудке.
На похоронах, скорее всего, будет весь город, поэтому они проходили в школьном актовом зале. Не было ни одной церкви, достаточно большой, чтобы вместить такую аудиторию.
Я никогда раньше не была в актовом зале, и, как и в случае с футбольным стадионом, я была впечатлена его размерами. В середине зала стояли две колонны кресел, еще одна слева от сцены и четвертая справа.
Гроб стоял в центре сцены. Это была простая конструкция, сделанная из блестящего дерева. Большие фотографии Уэса в рамках были заключены в квадратные скобки с обеих сторон, некоторые из них были сделаны в детстве со своей семьей, некоторые — в подростковом возрасте. Он не походил на тридцатилетнего мужчину, которого я знала.
Служба началась ровно в два часа, но прежде чем пастор поднялся на трибуну, он проводил пожилую пару к местам в первом ряду. Лицо женщины было красным и опухшим. Лицо мужчины было пустым, а кожа бледной.
— Бедные Джек и Энни, — прошептала Ноэль.
Джек и Энни. Родители Уэса.
Мое сердце мгновенно заболело за них, и боль продолжала усиливаться по мере того, как продолжалась служба. В основном пастор говорил о хороших вещах в жизни Уэса, но я оценила его признание того, что Уэс не был идеальным человеком и сбился с пути.
Похороны завершились, и все, шаркая, направились в кафетерий на прием. Узкое место у дверей дало мне возможность рассмотреть людей.
Небольшие группы по три-четыре человека жались друг к
Одна женщина стояла впереди в одиночестве, рассматривая один из коллажей с фотографиями. Она стояла в профиль, но была сногсшибательна. Ее медово-светлые волосы были собраны в закрученный пучок на затылке. Ее фигура была идеально очерчена в черной юбке-карандаше и шелковой блузке. И хотя мы были внутри, на ней была пара огромных солнцезащитных очков в оправе.
В ней было что-то знакомое, как будто я видела ее раньше в городе, но не могла точно вспомнить, где.
Я только открыла рот, чтобы спросить Джесса, кто она такая, когда из ниоткуда появилась светлая вспышка и врезалась в его тело.
Андреа Меркузо.
Поправка. Андреа Меркузо, обвившая руками талию Джесса и уткнувшаяся белокурой головкой ему в грудь.
Я пару раз моргнула и стиснула зубы, чтобы челюсть не отвисла.
Неужели у этой женщины действительно хватило наглости прижаться к нему своим телом, пока я стояла прямо там?
Да, да, именно это она и сделала.
Я думаю, она все-таки была невежественна.
Руки Джесса тут же взлетели в стороны, как будто он боялся прикоснуться к ней. Но после того, как шок прошел, он снял ее руки со своей талии и поднял ее, с силой поставив на землю в футе от себя. Она немного споткнулась, прежде чем восстановила равновесие.
— Какого хрена? — громыхнул он.
Она казалась удивленной. Чего она ожидала? Что Джесс заключит ее в свои объятия и выразит свою вечную любовь?
— Я просто подумала, что, возможно, я тебе понадоблюсь, — плакала она. — Мы оба знали Уэса долгое время.
Никогда в своей жизни я не была ревнивой собственницей. Но когда дело доходило до Джесса, я ничего не могла с собой поделать. Я была единственной, кто мог прикоснуться к нему. Я была единственной, кому можно было обнимать его.
Я.
Я сделала еще один вдох и закрыла глаза, напоминая себе, что последнее, в чем я нуждалась — это стать поводом для сплетен, потому что устроила драку на похоронах.
Когда я снова открыла глаза, Джесс тоже был близок к тому, чтобы потерять самообладание. Он наклонился к Андреа с видом, который был более чем пугающим.
— Андреа, вбей себе в голову. Мы закончили. Держись от меня подальше. Я с Джорджией. Женщиной, стоящей прямо тут.
Я одарила ее стервозной ухмылкой и помахала мизинцем.
Ее лицо скривилось в хмурой гримасе.
Я закатила глаза и отвернулась от Сканказавра, чтобы посмотреть на Джесса.
— Ты готов, милый?
Он закрыл глаза, и его грудь расширилась от долгого вдоха. Либо он все еще злился, либо пытался сдержать смех, потому что находил забавным сочетание моего закатывания глаз, взмаха пальцем и ухмылки.
Вероятно, было немного и того, и другого.
— Да. Пошли, — сказал он.
И мы все пошли в столовую, оставив раскрасневшуюся и злую Андреа Меркузо позади.