Ферма механических тел
Шрифт:
— Благодарю, миледи Евангелин.
Шлюз грузового отсека снова открылся, растрепав мои кудри. Ева опустилась в крылатый транспорт и напоследок с легким высокомерием в голубых глазах воззрилась на инквизитора, чьи руки на моих плечах сжались крепче.
— Береги ее, Ли. Ты же понимаешь, что в Новом Свете тьма все та же, старая.
Я проводила взглядом улетающую воздушную лодку, дождалась закрытия шлюза и саркастично фыркнула. Подумаешь, тьма. Значит, вкрутим лампочку! Механик я или где в конце концов! Кстати, о механиках…
Мэй, предугадав мои желания,
На койке, довольно оглаживая седую бороду и щуря глазки-буравчики, сидел мастер Дедерик в окружении невесть откуда взявшихся на дирижабле Бандита и Пирата. А по каюте ходила, собирая вещи и принося их изобретателю, груда металла с человеческими чертами лица и отчаянно материлась фальцетом. Наверно, из-за погрешности в узоре печатей, потому что, по задумке, говорить наше изобретение тоже должно было исключительно по команде.
— Это успех, товарищи! — не отрывая трепетного взгляда от автоматона, пробасил гном, отсалютовав нам флягой, только что послушно поданной роботом.
А я, наблюдая за переплетением шестерней и патрубков, движимых разумной астральной энергией, никак не могла ощутить восторг от проделанной работы. Только опустошение, как от сильного переутомления, и легкую гадливость. К себе. Мы ведь должны были создать оружие. А не раба, запертого в тюрьме, из которой нельзя сбежать. Не способного даже восстать против отдаваемых ему приказов из-за плена контрольных сигил.
Замутило меня так резко, что я еле успела метнуться в закуток уборной, выворачиваясь наизнанку над раковиной. Мутное зеркало отразило перекошенное от омерзения лицо с болезненно проступившими на нем веснушками. Надо же, раньше меня не тошнило от осознания собственного морального разложения.
— Гаечка! — дед заполошно возник в дверях. Помог выпрямиться, с тревогой заглядывая в глаза и вывел в каюту. — Что случилось?
Я покосилась на продолжающего сквернословить склонившегося с подносом в руках автоматона, которому еще не дали команду разогнуться. И отмахнулась, вновь почувствовав горечь во рту. Неконструктивно обсуждать с гением, эксперимент которого удался, мои рефлексии. Не поймет.
Но мне было дурно от осознания, соучастницей чего стала. Я создавала оружие, которым одни люди убивали других. Создавала инструменты, которыми пытали пленных. Но до сего момента жалости к косвенным жертвам не испытывала. А сейчас… я слишком хорошо знаю, какого это, когда тобой просто пользуются, как этой несчастной механической куклой.
— Ты что… жалеешь этого убийцу? — как я и предполагала, у мастера Дедерика даже в голове такое не укладывалось.
А разве есть разница, чья душа сейчас заключена в теле робота? Разумеется, поначалу, пытаясь сгладить аморальный аспект автоматонов, в них будут вселять исключительно преступников. Но потом обязательно найдутся те, кто захочет помучить своих врагов или продлить существование друзей и родственников.
— Это же для него возможность искупить его грехи!
Вот
И, да, я не возразила, когда Мэй предложил оставить Башню Бенни для экспериментов с автоматоном. Потому что не понимала, что такое автоматон на самом деле. Даже моему кошмару детства я бы не хотела такой участи.
Мастер Дедерик сник, поняв, что его аргументы на меня не производят должного впечатления. Глянув на согбенного автоматона, нахмурил кустистые брови, велел тому деактивироваться, и, устало потирая раненый живот, опустился на койку.
— Либо мы, либо они.
Разумеется, мы боролись против мирового господства Анталаморской империи. Но в голове все равно настойчиво звучат слова Хелстрема: «Я знаю, черт побери, что поступил правильно, согласно законам военного времени. Знаю, но, черт побери, не верю».
Когда я в смешанных чувствах обернулась к нему, стоящему в дверях, он лишь нехотя дернул головой, как бы подтверждая одновременно и слова изобретателя, и мои мысли. Из каюты я выходила, досадливо поджав губы, и невольно размышляя, что использовать для управления роботами запрещенных кукол вуду было бы гораздо гуманнее. Но неосуществимо. Наверно.
Резкий уход с курса чуть не впечатал меня в стену коридора. Я вмиг оказалась в кольце сильных рук, амортизировавших удар. Вцепилась в стальной имплант Мэя, перехватившего меня под грудью, другой рукой сжала настенный поручень. И встревоженно подняла голову к громкоговорителю под потолком.
— Какого черта?! — взревел Барти так, что динамик затрещал. — Внимание! Боевая готовность! На радаре вражеский цеппелин! Судя по скорости сближения… «Пустельга», черт ее дери!
Выматерились мы с Мэем одновременно и рванули на палубу. Самый быстроходный пассажирский анталаморский цеппелин сейчас должен лететь в Зангао в качестве отвлекающего маневра! Он должен быть над Спорным морем, так как он оказался над океаном Пропащих?
Но не успели мы добежать до лестницы, как из стены вдруг выступил призрак. Я на автомате вильнула в сторону, избегая столкновения. И тут же отпрыгнула вновь от второго сгустка эктоплазмы. Волосы на затылке зашевелились, как наэлектризованные, а задница поджалась от осознания, что на мне нет браслетов, подаренных Тешем.
— Мэй, тут призраки! — моментально срываясь в панику, завизжала я. И тут же сама себе влепила затрещину, приказывая отставить истерику до лучших времен. Что-то у меня эмоциональный фон расшатался.
Люблю Мэя за его невозмутимость в любых ситуациях. В руки мне успокаивающей тяжестью лег «Уэбли» с барабаном освященных пуль.
— Я плохо стреляю, — несвоевременно предупредила я.
— Отличная возможность попрактиковаться, правда? — иронично отозвался инквизитор и толкнул меня обратно по коридору, к одной из кают.