Фестиваль

Алексеев Александр

Моя группа на удивление внимательно слушает про программы к ЭВМ и про то, как с их помощью будет можно производить диагностику заболеваний...

Я же, наслаждаясь минутой незаметной славы изобретателя, напеваю про себя песенку, что не трогаю козявок и с мухами дружу...

После обеда пишу докладную, что по желанию группы гостей программа изменена для посещения репетиции концерта комсомольско-молодёжной песни... Оно, конечно, может не поможет от получения втык на завтрашней пятиминутке, но, зато будет по фен шую.

Наша группа уже привычно скачет

под мелодии и песни "Акварелей", а половина Городка Художников стоят у открытых окон дворовой столовой и ждут появления американских звёзд. Перед окончанием репетиции мы играем забойные инструменталки подкинутые мне Наблюдателями для прикола, а теперь вошедшие в программу Кремлёвского бала Закрытия Фестиваляи https://youtu.be/I0KqIy4owdg?list=PL9SFYRJpNiV-YtKz91vYHSrF1fgewxDGo

Вечер продолжается. Бойкая Монро в танце строит рожицу Иву Монтану, окончательно сводя его с ума.

Многостаночник Бельмондо, в отсутствие Версуа, получив отлуп от Мэрилин, делает обиженное лицо и, отойдя покурить к местному сараю-курятнику, типа обтекает...

В гостинице Гарленд так допилась, что упала на тележку уборщицы и лихо проехала вперёд, сбив, как кеглю битой, Раджа Капура.

Ну, что ж ему так не везёт. То Артмане, то Гарленд...

Джуди, врезавшись в дверной стояк своей буйной головой, получила рассечение на макушке. Меня направили с нею, на ночь глядя, в Боткинскую больницу для оказания помощи. Пока ехали, "звезду" стошнило на пол. Чуть не задохнулся...

Присвоено звание "Ценитель запаха переваренной пищи".

Вот жеж... Ну почему на меня все блюют?

Когда выходил из автомобиля, похожего на "скорую помощь" из "Кавказской пленницы", то споткнулся на ступеньке и, пролетев рыбкой вперёд, растянулся в прибольничной луже.

Когда врачи увидели нашу горемычную пару, то решили, что и я тоже нуждаюсь в лечении. Еле отбрыкался. Застирал рубашку в умывальнике и сижу в коридоре, обсыхаю. Мозаичный плиточный пол, скамейка, стол дежурной медсестры, белые двери палат и кабинетов - вот и всё окружение.

Тут меня приглашают в кабинет. Гарленд уже прочистили желудок и обработали рану на голове. С моей помощью заполнили карточку и выделили свободную палату. Уложил в кровать эту любительницу Бахуса. Тянется ко мне на поцеловать в благодарность. Ну, уж увольте... Проспится до утра, а там позвоню, узнаю, можно ли забирать...

Иду через тёмный сквер, сокращая ночную путь-дорогу до Хамовников. За кустами какая-то движуха и женский крик. Замечаю дёрнувшегося со стрёма в темноту паренька. Иду следом. В полутьме наблюдаю следующую картину. Двое держат африканца(чуть не написал негра), а третий шманает этого терпилу по карманам. Ещё двое укладывают через скамейку упирающуюся нашу (судя по мату) девушку и задирают ей платье, разрывая трусы. Парень слюнявит пальцы и проводит между ног скулящей после подзатыльника:

–

А ничего так, узкая, - говорит со знанием дела и расстёгивает ширинку.

Второй обходит скамейку, хлопает девушку по щеке и говорит:

– В рот бери и соси, как леденец. А ты Сёма, не впирай со всей дури, а то она мне хер на хер откусит...

А-ха-ха, понеслось на поляне. После доклада "охранника" на меня обратили внимание и паренёк лет шестнадцати(а здесь все разбойнички были примерно его сверстники) надел кастет и, рисуясь, подошёл ко мне со словами:

– Смотрите, как я фраерка урою...

Его прямой в голову был слишком очевиден. Я отклонился, сделал ложный в голову, пробил в незащищённую печень и добил сломавшегося апперкотом в челюсть. Увидев такое дело, парни отвлеклись от наяривания попавшейся девушки и двинулись на меня.

– Ша, пацаны. Я его знаю...
– донёсся голос из темноты.

На поляну вышел смутно знакомый паренёк. Он включил фонарик и сказал:

– Привет от Борзого.

Я кивнул, узнав паренька с Нижней Масловки сообщившего об убийцах Ани.

Так, что же делать?

Включаю нимб над африканцем. "Нельсон Мандела".

– Тот самый? – спрашиваю Наблюдателей.

– Самый, что ни на есть.

Девушка "Зина Петрова". Говорю знакомому юному бандосу:

– Меня подруга послала за сестрой. За Зиной Петровой. Сказала, чтобы здесь поискал. А за африканца менты вас из под земли достанут. Мне так, ка-а-а-ца...(улыбаюсь).

Бандюга тоже лыбится и говорит, посветив в паспорт из сумки девушки:

– Забирай свою Зину, а у ниггера мы котлы и бабло заберём. На память. А-ха-ха!

Отходим в сторону гостиницы. Будущий президент ЮАР благодарит и замечает, что так-то он тоже боксёр и уложил бы эту кодлу одной левой, но решил не бить советских людей из уважения к нашей Родине.

От оно что Михалыч, а я то думал...

Провожаю Зину до моста к Киевскому вокзалу. Там она рядышком живёт.

– А я Вас узнала, товарищ Жаров, - говорит, пришедшая в себя девушка, - Мы у Вас автограф брали после матча...

Прощаемся под фонарём. Обычная советская девушка.

И чего она в том сквере позабыла?

Да ничего не позабыла. Просто наши ухажёры зачастую ведут себя не лучше этих налётчиков. Ни тебе ласковых слов, ни любовной прелюдии. Вот девушки к иностранцам и потянулись...

Захожу в гостиницу. Мэрилин сегодня ночует у Ива Монтана, а его сосед Джеймс Дин поехал на съёмную комнату с Гурченко. Аккуратно открываю дверь в номер Коллинз. Темно, но замечаю сбоку движение. Джоан голышом подняла над головой графин из под воды изготовившись для удара, но в последнее мгновение остановилась.