Фей для Ксюши

Аира

Первым делом пришлось вновь тащиться по магазинам в поисках нового платья для Таньки. Собственно большая часть дня на это и ушла, хотя планы были куда более впечатляющие. То, что под конец дня мы действительно попадем в кино я, конечно, не верила - девчонкам уже было лень идти на сеанс, но то, что вместо посиделок в любимом ресторанчике под сакраментальным названием "Вершина", мне придется довольствоваться пирожком, купленным у лоточницы в парке, мне даже не могло придти в голову. А все потому, что Маринка заметила в зале "Вершины" свою "какашулю" и резко дала задний ход, вместо того,

чтобы подойти и спокойно, без лишних нервов, объяснить кому из них двоих требуется худеть. Жаль я не успела определить, кто из присутствующих в зале парней привел Маринку в смущение, а то уж я могла б и сама объяснить...

Можно было и в другое кафе зайти, но Леська вдруг заявила, что надо пользоваться моментом, пока погода взяла перерыв и в кои-то веки наш город не заливает дождем. Ей поддакнула Маринка, той поддакнула Ленка... Поэтому то мы и оказались в парке.

– Там играют, пойдем послушаем?
– Анька, потащила Леську направо. Мы, как стадо барашков, двинулись следом.

На краю площади, в тени деревьев действительно сидела худющая девчонка, на вид не старше 17-18 лет в обычной темно-синей куртке с оранжевым капюшоном, старых черных джинсах и белых кроссовках. Она весьма неплохо играла на гитаре и пела что-то жалобное про любовь, вынуждая некоторых особо расчувствовавшихся слушателей кидать деньги, в основном правда мелочь, в раскрытый футляр.

Впрочем, случались и чудеса щедрости. Например, симпатичный парень некоторое время торчащий рядом со мной в задних рядах, вдруг усмехнулся и, вытащив пятитысячную купюру, протолкался вперед, кинул бумажку в футляр и ушел, повергнув мое мировоззрение в культурный шок, потому что девчонка играла неплохо, но не настолько...

– Ксюх, пошли, - Ленка потянула меня за руку.

– Куда?
– вяло поинтересовалась я, потому что мне уже хотелось домой, ну или туда где много еды.

– С другого конца площади тоже играют. Пойдем теперь там послушаем.

Послушно поплелась за остальными, поглощая уже второй пирожок с капустой, которую видимо забыли в этот пирожок положить.

Здесь играл парень. Причем играл замечательно, но репертуар он подобрал не очень, да и голос звучал как-то странно, словно не привык подвывать под аккомпанемент игры хозяина. С любопытством я пробилась вперед, окинула взглядом также распахнутый футляр, в котором, кстати говоря, деньжат было гораздо меньше, после чего перевела взгляд на музыканта. Грязный небритый парень с едва заметным в предвечерних сумерках фингалом на левой скуле, в драных джинсах, толстом желтом свитере с высоким горлом и джинсовке... и это, блин, Тимофей!

– Хреново поет, - прокомментировала Ленка и мне ни с того ни с сего стало обидно за Тима.

– Нормально, - как можно равнодушнее возразила я, стараясь подавить не весь откуда взявшееся желание треснуть Ленку чем-нибудь тяжелым по голове.

– Да нет, правда плоховато, - подала голос Анька, заставив меня нахмуриться и сердито фыркнуть.

– Чего ты фычишь?
– тут же поинтересовалась Анька.
– Уж не влюбилась ли ты внезапной любовью в этого небритого типа?
– хихикнула она.

Небритый тип, словно почуяв, что речь идет о нем, поднял голову и уставился на меня, сначала удивленно, но уже через пару секунд - насмешливо. При всем при этом он продолжал петь какую-то тошнотворную песню про девочку-малолеточку,

с той лишь разницей, что теперь его слова казалось напрямую направлены ко мне.

И правда, паршиво поет... Гад.

– О! А не тот ли это тип, который лапал тебя за задницу в клубе?
– чересчур громко поинтересовалась Ленка - пакость глазастая.

– А ведь правда!
– взгляд Аньки подернулся мечтательной поволокой... так и хотелось треснуть ей по лбу, чтоб глазки не закатывала, но я ж культурная молодая особа, поэтому крепче сжала зубы и постаралась промолчать. Жаль, что Аньку никто молчать не заставил. Она с искрящимся любопытством уставилась на меня и я моментально догадалась, что она сейчас спросит какую-нибудь гадость, на вроде: "Как вы собираетесь назвать своих детей?" и даже собиралась ей ответить парой замысловатых и красочных эпитетов.
– Я же вижу - у вас с ним уже что-то было. Ну и как он тебе?
– поинтересовалась Анька, состроив невинную рожицу.

Ей-богу, до этого момента я искренне полагала, что тролль в нашей компании именно я. Как оказалось - я ошибалась.

– Даже смотреть не на что, - печально поведала я.
– Я ж думала Тим сам большой... ну и все у него, значит, большое... а там...

Я уныло посмотрела на ошарашенные лица девчонок, с трудом сдерживаясь, чтоб не заржать.

– Ну, по крайней мере, ты успела спросить как его зовут, - неуверенно пробормотала Маринка.
– Но на правах старшей советую не проверять так сразу после знакомства... подобные эээ... детали...

– Хорошо, я больше так не буду, - пообещала я.
– Может пойдем уже отсюда. А то люди уже косится начинают и слушают не юное дарование, а нас.

– Угу, пойдем мороженку съедим, - предложила Леська.

– Ден нас прибьет, если ты заболеешь и вместо брачной ночи устроишь ему сопляной заплыв, - буркнула я. И повинуясь внезапному порыву, продвинулась чуть вперед, потеснив немногочисленных зевак, и сунула последний оставшийся у меня пирожок "бог весть с чем" Тиму в рот, заставив его наконец заткнуться.

– На, пожуй, а то совсем одичал, - и поспешила убраться подальше, во избежание.

– Эй, золотце, а запить?!
– заорал он вслед и заржал аки конь на пастбище. И за мной ради "мсти" не погнался, что показалось мне странным.

Домой приползла в половине девятого. И еще на лестничной площадке унюхала божественный аромат маминого фирменного тортика, требующего многочасовой возни при приготовлении. Подобное сокровище родительница пекла всего два раза в год: на мой день варенья и на новогодний стол. День рожденья у меня был в июле, до Нового года еще далековато, посему появление шедевра в нашем доме было непонятно.

Теряясь в догадках - одна бредовей другой - я скинула сапожки и пальто, и направилась на кухню, поближе к источнику божественного аромата, а заодно в поисках мамы.

– Что у нас за праздник?!
– громко поинтересовалась я. И замерла, узрев за столом, на моем любимом месте, между прочим, ехидно улыбающегося Тимофея, перед которым стояла уже на половину пустая тарелка щей.
– А этот что здесь делает?!!

– Ксюша, - мама осуждающе посмотрела на меня.
– Это я пригласила Тимофея на тортик, - родительница чуть виновато улыбнулась, но судя по всему ни малейшего сожаления не испытывала.