Фея для Правителя Драконов

Розмарин Селина

Но вот, мы здесь, идем по узким проходам между койками и пытаемся держать эмоции в узде. Хотя делать это крайне сложно - больные не вызывают ничего, кроме жалости. Хотя, Вивиана, кажется, кривилась еще и от отвращения, когда мужчину перед нами стошнило кровью прямо на постель.

Какая жуткая зараза - подумала я и отвернулась, запрокидывая голову наверх в попытке сдержать слезы. Мне было жаль всех этих людей, и я понимала что если ничего не сделать, все они умрут. Чувствовала, как угасает их жизнь.

Нет, я не могла видеть приближающуюся смерть, люди все же не растения, однако... не нужно становиться гадалкой, чтобы

увидеть это простым человеческим глазом. Многим из них оставалось жить совсем немного, истощение и безжизненные взгляды красноречиво говорили о том, что они не надеются ни на что, а мечтают лишь о смерти. Об освобождении.

Также, как сестра правителя. Ведь именно об этом говорила Шена. О том, что хочет успеть сделать перед смертью, а не в далекой старости.

– Как вы себя чувствуете?
– не подумав, я задала глупый вопрос, и тут же прикусила губу, когда на меня с кровати вдавленными синими глазами посмотрела исхудавшая женщина, которая не так давно еще была молода и наверняка красива.

– Вы видите меня?
– окинула она себя невидящим взглядом.
– Как же я могу себя чувствовать?
– в ее голосе я слышала отчаяние и обиду...на меня. И я прекрасно ее понимала.

Села рядом с ней на кровать и протянула руки. Она отстранилась и всхлипнула.

– Позвольте мне осмотреть вас, - вкрадчиво произнесла я и коснулась ее руки.

– Вы целитель? Сможете меня вылечить?

Женщина недоверчиво посмотрела на меня, одна ее бровь выгнулась недоверительно, а в глазах промелькнул нездоровый блеск. И я поняла, что мне лучше уйти, что подтвердил и сам лекарь. Когда мы отошли в сторону, он пояснил, что не так давно от болезни скончалась ее мать, а муж и ребенок не так давно тоже попали сюда. Лежат в соседнем отделении с легкой формой. Вот женщина на нервах и находится, стала мало есть, к лечению относится скептически, а о выздоровлении даже говорить не хочет. Называет лекарей "шарлатанами", а лечение "мнимым". В ответ на это, окинув палату взглядом, я попросила проводить меня к ее ребенку. Победа начинается с малого, вот и я решила, что для начала надо дать надежду и спасение одной.

Виви осталась с пациентами, чтобы попытаться осмотреть кого-нибудь. Ей для этого даже выделили помощницу, к которой больные были настроены добродушно. С ней работа пойдет гораздо быстрее. А меня же отвели в малую палату, где лежал мужчина лет пятидесяти с двухлетним сыночком. Малыш лежал в кроватке с высоким деревянным бортиком. Хотя он был явно ни к чему, по заверению врача, мальчик не вставал целый день, и прогноз от этого складывался неутешительный.

– Что это какой-то яд, вполне возможно. Но какой именно, мы пока понять не смогли. Правитель наказал бросить все силы на спасение народа, мне сказали, что из-за границы собирались позвать целителей нам в помощь, но боюсь, пока их приведут, жертв станет больше. Мы отпаиваем пациентов тем, что поможет отсрочить развитие токсинов в их организмах, и возможно даже нейтрализовать, но пока успеха не добились. Разве что болезнь стала протекать чуть медленнее, это дало нам выиграть время.

– Это уже неплохо, - задумчиво проговорила я, направляясь к детской кроватке. Ребенок лежал на спине, кряхтел и дергал ножками в синих тепленьких носочках.
– Какая милая мордашка, - мое сердце защемило. Отец не противился тому, чтобы я взяла ребенка на руки, но пристально наблюдал

за нами. Ребенок не плакал и не сопротивлялся, напротив, прижался к моей груди и причмокнул. Голоден, наверное. Вряд ли ему пришлись по вкусу смеси, которыми его кормят.

Придерживая ребенка одной рукой, я второй коснулась пола. Из него выросла африканская маргаритка - чудесный сиреневый цветок с длинными, скрученными в трубочку, лепестками, которые при подъеме вверх, очень напоминали бортик. Положив на него подушечку, я уложила ребенка внутрь и прикрыла одеялком.

– Так ему будет теплее.

Дитя выглядело куда лучше своего отца.

– Присаживайтесь, - мужчина поводил рукой по простыне рядом с собой, когда я подошла к нему. Значит, он не агрессивный в отличии от своей жены. Я присела на край кровати и внимательно посмотрела на пациента. Глаза впалые, тело худое, будто все соки выжали, руки сухие, губы не только сухие, но еще и обескровленные. Но злобы или отчаяния я в нем не видела. Наоборот, в его глазах я прочитала желание жить. Это даже меня заставило встрепенуться.

Лекарь покидать палату отказался, хотя мне и хотелось поговорить с пациентом с глазу на глаз. Но я понимала его - ведь в нашем диалоге он мог найти что-то полезное для себя.

– Я понимаю, что вам тяжело, - начала осторожно, чтобы больше не допускать глупых ошибок.
– но не могли бы вы рассказать мне о том, что ели, пили и делали в последние дни? Я не целитель, - сразу предупредила я.
– Но уверена, что чем-то да смогу помочь.

– Я верю в это, - хрипло ответил мужчина.

Это ввело меня в замешательство.

– Почему вы верите мне?

Мужчина еле-заметно улыбнулся.

– Мой сын часто начинает плакать на чужих руках, а на ваших он был спокоен, - я не стала ему говорить, что спокоен ребенок был далеко не по этой причине, а лишь потому что ослаб, но отец будто прочитал мои мысли.
– Уверяю вас, он очень упертый и не любит чужих настолько, что последние силы отдаст, но оттолкнет незнакомца.

– Что правда, то правда, - подтвердил господин Иксон.
– Помощницам с ним приходится несладко. Упертый малый.

Мужчина усмехнулся.

– Мамкин характер.

И я тут же улыбнулась. Стойкий мужчина, даже в таком состоянии он пытался шутить, хотя я понимала, что про характер он вероятнее всего не соврал.

Затем мы услышали, что ничего странного в последнее время в их семье не происходило. Жили как обычно бедно, но сносно. Ничего беды не предвещало, а потом теща его слегла, потом жена, а затем и его подкосило вместе с ребенком. Вот как у малыша симптомы заметили, в больницу помчались, да только не знали, что зараза так быстро распространяется и вскоре они прикованы к постели будут.

– Я знаю, что уже не жилец, но хотя бы ребенка моего спасите, - молящим голосом произнес он, а у меня от его сменившегося настроя отторжение появилось.

– Ничьей смерти не будет!
– произнесла чересчур резко.
– Выживут все. Я не для этого в ваши земли прибыла! Не для того, чтобы на смерть драконьего народа смотреть!

– Собираетесь нашим спасением стать?
– недоверчиво и даже с какой-то иронией произнес мужчина.

– Собираюсь!
– поднялась на ноги, открыла дверь и властным, не терпящим возражений, голосом обратилась к страже.
– Привезите из башни все мои сумки со снадобьями!