Фея из Кореи

Меркулова Злата

– Не брала я твой планшет! У нас ведь договор!
– возмутилась Лиза.

– Согласно которому я сейчас с синими пятками и не только?

– Так я ведь твою обувь не трогала, а просто осторожненько вылила на нее краску, - хитро улыбнулась Лиза. Она была рада, что трагедия, разыгравшаяся на пляже, была просто ловким представлением хитрой кореянки.
– Пойдем лучше поищем твою игрушку вместе, а потом я тебе скипидаром смажу пятки и не только.

– Какая заманчивая перспектива!
– скептически усмехнулась Джун.
– Пошли, но имей в виду: если это ты его спрятала -

закопаю в песок.

– Грозная какая! А пятки синие! И не только, - показала язык Лиза и побежала к третьему шалашу.

Как она и предполагала, эта неряшливая принцесса, в секунду догнавшая ее и перегнавшая на своих длинных ногах, погребла новенький серебристый планшет под грудой своих блузок, платьев, туник и шарфиков. Когда Джун вытащила его на свет, то удивление на ее лице было лучшим подарком для Лизы.

А Джун был серьезно обеспокоен: ведь он четверть часа назад перевернул все вещи - ничего под ними не было. Лизу обвинять было бы глупо: эта наивная девчонка выдала бы себя сразу. Так купиться на его маленькую импровизацию! Интересно, где предел ее доверчивости?

Некоторые примечания

Ачжумма - тетушка, замужняя женщина средних лет

Арабоджи (харабоджи) - дедушка

Веган - строгий вегетарианец, который есть только растительную пищу (никакой рыбы, морских гадов, яиц или молочных продуктов)

Жизель - героиня одноименного балета Адана, жертва любви, Одетта - девушка-лебедь из балета "Лебединое озеро", Джульетту, конечно, все знают, но в разговоре с Жизелью Джун имел в виду героиню балета Прокофьева "Ромео и Джульетта" (да-да, на сюжет трагедии Шекспира).

Глава 9

– Ты извини, Джун, я обычно так не поступаю, - немного виноватым тоном сказала Лиза.

– Как? Ноги людям не моешь? Ну и правильно - пусть грязные ходят или сами моются.

– Да я не об этом. Обычно я не мщу... Пакостей не делаю...

Скептическое выражение на лице Джун заставило уточнить:

– Специально - не делаю.

– Мне сразу стало легче!
– буркнула Джун.
– Мое величество удостоили стать первой жертвой мстительного цыпленка.

– А скажи... почему ты так хорошо говоришь по-русски? Если не считать некоторых маленьких ошибок, когда ты злишься...

– Я... А тебе вообще зачем?
– хитро прищурилась синестопая фея.

– Просто интересно. Не хочешь - не говори.

– Ладно уж... тебе работы еще надолго... так уж и быть - развлеку свою верную рабу сказочкой о красивой жизни.

Лиза плеснула водой из ковшика в лицо соседке-зазнайке. Они расположились в тени дома. Джун, сидя на стуле, опустила ноги в красный пластиковый тазик, на котором огромными буквами было написано, что он предназначен "для стирки". Лиза, стоя на коленях, с бутылью ацетона, полотенцами и прихваченным по настоянию Джун смягчающим кремом для ступней, счищала песок. Рядом была припасена емкость с водой.

Из рассказа кореянки выходило, что ее отец и ее мать долгое время жили в России,

так как скрывались от всенародной известности. Они были известным южнокорейским дуэтом танцоров на льду - настолько известным, что выиграли три олимпиады и десять чемпионатов мира подряд. Прекрасной паре было невозможно выйти на улицу: их могли разорвать поклонники. Поэтому они и жили и тренировались в России, так как в Америку надо лететь самолетом, у отца боязнь высоты, а у мамы стюардессофобия. Попутно родились Джин и ее младшая сестра. А потом, когда появилась новая одиночная звездочка-фигуристка, семейство Ли смогло, наконец, вернуться на родину. Лиза слушала-слушала, оттирала синие пятки, а потом спросила о том, что ей показалось странным:

– А что у вас так быстро забывают знаменитостей?

– Не так быстро, как ты доверяешь человеку, который только что тебя разыграл, - рассмеялась Джун.
– Слушай, ну как так может быть? Ты же девчонка! Не интересуешься фигурным катанием?

– Э... нет, а должна? И как ты меня разыграла?
– удивилась Лиза.

– Ладно, дам тебе еще один шанс. Весь мой рассказ - выдумка, - вздохнула Джун.

– А зачем?

– Да вот занимаюсь благотворительностью: лечу тебя от доверчивости.

– Не надо!
– серьезно попросила девушка.
– Не надо лечить: мне и так хорошо.

– И что же хорошего в том, чтобы вестись на всякую чушь, которую тебе подсовывают?
– странно усмехнувшись, спросила кореянка.

– Но мне нравится доверять людям. Это лучше, чем подозревать всех и каждого в коварных умыслах. И потом, ты не первая, кто пытался меня учить осмотрительности, - улыбнулась всплывшим картинкам прошлого Лиза.

– И кто же так провалил задание?

– Мой папа и пятеро братьев.

Чего-то испугавшись, Джун выдернула свою узкую, но совсем немаленькую ступню из Лизиных ладоней.

– Пятеро братьев?
– пробормотала она.

– Не брыкайся, Джун!
– засмеялась Лиза.
– Мешаешь процессу. Будешь у нас чистенькая-чистенькая. Лучше, чем была.

Пятеро братьев! Как вам это понравится? Джун был перепуган. Кто его за язык тянул, когда он приглашал тихоню первокурсницу разделить с ним кров? Она казалась вполне безобидной, наивной. И совершенно не разбирающейся в жизни и не знающей мужчин. Иначе бы заметила то, что видно невооруженным глазом: как пастушок смотрел на ее подругу с пышными формами. С интересом, со страстью, с нежностью. Нет, нежности там, пожалуй, не было. Но все равно. А на Лизу этот парнишка плевать хотел. Ну... может, плевать и не хотел, но игнорировал ее очень явно.

А у нее пятеро братьев! Да тут хочешь не хочешь - станешь экспертом в мужчинах! И что ему теперь делать, когда разоблачение неизбежно?! Ведь придется жить с ней рядом, на расстоянии вытянутой руки и даже ближе, целых три недели!

Потом Джун немного расслабился. Все-таки она потрясающая простушка. Все-таки он великолепный притворщик. И к тому же у него так много поклонников. Да никто не усомнится в том, что он девчонка. Высокий рост - и то не проблема: некоторые баскетболистки из институтской команды выше его.