Фея из Кореи
Шрифт:
Джун вдруг хлопнула ее по плечу:
– Цыпленок, неприлично танцевать с одним человеком, а смотреть на другого.
Лиза смущенно улыбнулась. Ведь не могла она сказать, что смотреть на кого-то еще для нее было подобно тому, как пользоваться солнечными очками.
Когда зазвучал вальс, Лизе стало не по себе. Мелодия была такая простая и знакомая, хотя как она называлась, девушка сказать и не могла. Было единственно правильное решение: раз уж дамы приглашают кавалеров, а до ближайшего еще добежать надо, то она будет танцевать с Джун дальше. Лиза бы и сама себе не призналась, что это решение было единственным, от которого что-то приятно замирало в глубине.
– Цыпленок, а тебя не смущает, что это белый танец?
– в полумраке глаза кореянки загадочно блеснули, и вопреки своему вопросу она уже шагнула вплотную к пригласившей ее художнице.
– Ну... я просто хотела, как в фильме "Девчата"...
Джун комически закатила глаза и провела рукой от груди к ногам, показывая на себя:
– По-твоему, очень похоже на ту непопулярную у лиц противоположного пола эпизодическую героиню? Ладно уж, ничего можешь не говорить. Давай лучше танцевать, дама.
С этими словами экстравагантная соседка, полная неожиданностей, грациозно подхватила Лизу, как заправский танцор, и закружила под мелодию на счет "раз-два-три". От удивления Лиза вначале сбилась, но ее удержали сильные руки, а потом все пошло чудесно.
– Ты просто прекрасно вальсируешь, Джун!
– Пора бы уже понять: я все делаю просто прекрасно, - поддразнила ее высокая кавалерша.
– А на что же ты рассчитывала, приглашая меня? Неужели сама собиралась меня направлять, Цыпленок?
– Да я и не рассчитывала ничего - просто подумала, что пригласить тебя - самое правильное!
– Лиза немного была взволнована. Или не немного. Очень сильно, если сказать по правде. Одна мысль беспокоила девушку, и поэтому она быстро спросила:
– Ой... Джун, а может, ты сама хотела пригласить кого-то, а я помешала?
– Цыпленок, давай танцевать. Ты в этом тоже совсем неплоха, - соседка, казалось, была чем-то смущена.
И большую часть танца они промолчали, ведя безмолвный диалог, содержание которого было тайной не только для окружающих, но и для них самих. Во всяком случае, Лиза чувствовала, что черные глаза ей рассказывают какую-то неожиданно грустную повесть, в которой есть место загадочным изменениям, и красочным пейзажам, и верной любви. Может быть, соседка сейчас вспоминала свою несчастливую привязанность к товарищу по клубу и жалела, что не видит его напротив. А может, что-то еще. Долго сосредоточиваться на размышлениях не получится, если тебя закручивают в вальсе или мгновенно подхватывают, переставляют и тут же опускают на пол, или слегка склоняют над полом, уверенно придерживая правой рукой. Если бы то же самое Лиза не пробегала с братом, когда тот готовился к местным конкурсам танцев, а партнерша его, как назло, заболела, - непросто ей бы пришлось.
"Но вообще мы с Джун, похоже, начали угадывать движения друг друга - я готова послушно идти за ней, куда бы она не повела. В танце, конечно"
Мысль мелькнула, и Лиза опять окунулась с головой в ласковый круговорот танца.
Джуну не хотелось привлекать к себе лишнее внимание, а то он бы с радостью пригласил Лизу, плюнув на то, что это белый танец. Какая кому разница? Да вот только странно бы это выглядело: отказав всем парням, красотка-принцесса Ли Джун зовет на танец свою крошку-соседку. Вот девчонка ни о каких условностях не задумалась, о чем сама и призналась. Захотела с ним танцевать - его и пригласила.
Умеет ли он вальсировать? Спросите его дорогую омоним, с которой маленький Джун танцевал в детской под вальсы Чайковского и Штрауса. Или старенького бизнесмена из Парижа, который был поражен темпераментом юной кореянки, всю дорогу лидировавшей в танце. "Мадемуазель, вы прекрасны, но ваш спутник жизни с вами намучается!" - так он попрощался, подписывая выгодный для обеих сторон контракт и подмигивая "мадемуазели".
Но разве были похожи те туры вальса на этот? Маленькая девушка-птичка в его руках, так доверчиво следующая за каждым его движением. Хотя бы в танце, хотя бы на пять минут Джун мог не притворяться и быть самим собой. Прекрасное чувство. Наверное, это все потому, что вальс с миленькими девчонками он еще не танцевал. Клубные танцы, как он и говорил недавно Цыпленку, - приходилось, но не вальс. Те движения, та музыка, та девушка, которые сейчас взяли его в плен и сделали свободным, были ему вполне по душе.
Когда меряешь пространство тремя шагами, и еще тремя шагами, и еще, и держишь в объятиях симпатичного тебе человека, то кажется, что сейчас весь мир принадлежит только тебе. Нет, вам двоим. Кружится ли это голова, или кружатся стены, или все вокруг вальсирует и трепещет от сдерживаемой радости вместе с вами?
– А кто этот женоподобный парень, который танцует с нашей сестричкой?
– поинтересовался Валентин, рассматривая юную пару сквозь очки.
– Хорошо двигаются, черти. Не зря я Лизку муштровал.
– Да ты на ней сам тренировался просто, педагог-самозванец. А это прелестное юное создание украсит любой модный показ, - Иван томно обмахивался ракеткой для пинг-понга.
– А одежда? Это же дизайнерские вещи - с первого взгляда видно. Как сидят-то!
– Ванька, прекращай свои штучки!
– зыркнул Валентин на брата.
– Какое это прелестное созданье, когда это...
– Родичи, что за прелестное создание вы обсуждаете, вместо того чтобы идти и знакомиться?
– ввалился в зал Константин, непроизвольно поигрывая мускулами.
– Вы увидели мою богиню плодородия - деву с поэтичным именем Жизель и прыгучей фамилией Зайцева?
– Нет, братишка, мы увидели деву со знакомым именем Елизавета и с родной фамилией - угадай какой, - раздраженно ответил Иван, стукнув крепыша ракеткой по вихрастой макушке.
– Веди себя тише, а то у меня раскалывается голова. Ты и так ее забил своей Дульсинеей.
– А эту деву Елизавету сейчас лапает какой-то женоподобный тип, - добавил Валя, попутно рассматривая танцующих девчонок и игнорируя парней.
– И как профессионально лапает!
– А молодец Лизка!
– продолжил парень в очках, проводив глазами рассерженную темноволосую девушку в блестящем сером, спешащую на свежий воздух.
– Вон сколько красоток стоят по стеночкам, а она хоть такого, как наш Ванечка, стручка фасоли - да отхватила. Вся в меня! Только пусть она его тоже что ли полапает!
– Что еще за шутки? Я никакой не стручок! И нечего сестре такие идеи внушать!
– карающий удар ракеткой настиг и Валентина.
– Ванятка, твой спортивный шик меня начинает утомлять, - Валя потер ушибленное место и увернулся от второго удара "за Ванятку": старший брат милостиво миновал голову как подставку для дорогих очков в элегантной оправе, и его гнев обрушился на следующую по вероятности цель.
Константин Аркадьевич Самойлов, двадцати одного года от роду, ошеломленно уставился на вальсирующую пару и наконец возмутился: