Фея-крестная Воробьёва
Шрифт:
Я с грустью осмотрела всю его фигуру, выражающую покорность и обняла его.
— Прости.
Он не протянул рук в ответ, но весь напрягся и сжал руки в кулаки. Сигарета заалела маленьким огоньком, словно снайперский прицел, в снегу.
Не проронив ни слова, он отошел, расцепив мои поддерживающие объятия, и пропал в темноте ночи.
***
— О, Алена, доброе утро! Как тебе работается на новом месте? — голос Грымзы буднично отразился от стен нашего кабинета. Я даже не сразу сообразила, что кое-кто здесь должен быть лишним. И это точно не я.
— Здравствуйте, Маргарита
— Ну, я рада, рада.
Она протянула руку к дверной ручке моего нового руководителя, намереваясь уйти от неприятной собеседницы в моем лице.
Но не на ту нарвалась!
— Какими судьбами к нам? — не желая терять связь, не поленилась и направилась к своей бывшей мучительнице.
— Да вот, у меня скоро день рождения, озадачена программой, приглашенными, и кто-то из нашего коллектива предложил обратиться в эту фирму.
Прямо удар под дых. Я — от нее, а она — ко мне..
— Как вам поездка в Китай? — все же я решила быть настойчивой и узнать новости о том, о ком старалась забыть все это время.
— Очень хорошо, Шанхай стоит, такой же прекрасный и величественный.
— Успели сделать все, что запланировали?
— Очень даже да, — я даже выпрямилась, внимая ее словам. — Ты знаешь, я где-то читала, что есть такой шанхайский синдром — это способность находить выход из всех положений, принимать мир во всем его трагическом противостоянии, но при этом быть оптимистом. Любить жизнь во всех проявлениях. И всегда быть впереди на голову, и отбрасывать старое. И я думаю, что именно в этой поездке я этот синдром и обрела.
— Очень интересно. А Максим Леонидович, что, тоже этим синдромом заболел?
— О нет, — она сделала вид, что огорчена чем-то, даже нос от имитации сожаления сжался, — Он заболел, да, но буквально.
— Буквально?
— Ох, да. Ну, знаешь, как это бывает… он был не готов к поездке, не сделал соответствующие прививки, и вот сейчас расплачивается за свою безответственность.
?!?!!???
Превратившись в соляной столб, я даже вымолвить ничего не смогла.
— Да, так бывает. Это все недобросовестное отношение к поездке…
— Но вы…вы здесь…
— Да, в интересах фирмы, и вообще…в интересах… мое присутствие, конечно, намного важнее здесь, чем там. У меня здесь очень много различных дел, которые нужно урегулировать, решить, исправить.
— А Максим?! — едва ли не закричала я.
— А что Видинеев? Полежит да выздоровеет. Организм молодой, должен же как-то сопротивляться. Все же он умный мужчина, наверное, хоть чему — то он сможет сопротивляться, — она хмыкнула, послав мне недвусмысленный взгляд и вдруг продолжила неожиданно резко. — Алена, вы не думайте, что он весь такой из себя мужчина-скала. Я бы даже сказала, что он немного простоват, мелковат, и вообще не совсем подходящая партия для женщины такого уровня, как я. Или даже, наверное, такого склада, как вы. В голове у него таблицы и черт-те что. Он слишком сух и закрыт, а где не нужно, напротив, чересчур эмоционален. Мужчина не для этого времени, в общем. Хотя, как работник, как руководитель, он, конечно же, очень ценен.
И тут же, осознав, что искренне делится своими мыслями со мной, она поджала губы.
— Ну что ж, я желаю вам удачи на новом месте. Хоть здесь должно пригодиться ваше умение витать в облаках.
И она, одарив меня
Оглушенная этим разговором, я села на стол.
Конечно же, все было зря: и мое желание задвинуть Максима в дальний угол памяти, и то, что я ушла в сторону, оставив его на растерзание такой акулы, как Грымза. Одно было правильно: я больше не притворялась тем, кем не являлась — не плыла по течению жизни и могла отпустить на волю тот эмоциональный ураган, что жил и клубился у меня внутри и помогал другим стать чуточку счастливее. И больше не являлась ведомой исполнительницей какой-то бесконечной работы, не приносившей никакого удовлетворения, а только отнимающей душевные силы. Теперь же я была свободна в волеизъявлении, была практически предоставлена сама себе и теперь точно знала, чего хочу. И точно знала, что МОГУ!
Телефон Максима оказался предсказуемо недоступен.
Я тут же села писать заявление на короткий отпуск за свой счет и заказывать билеты на Москву, а оттуда — в Шанхай.
В конце-концов, живем мы именно для того, чтобы помогать другим, а не эгоистично радоваться себе и своим мелким приобретениям.
Так, так. В случае путешествия с туристической группой виза не нужна. Впускают и выпускают на границе по списку. Чтобы попасть в автобус, требуется заявка за пару дней, копия загранпаспорта, которую можно отправить в турцентр факсом. С этим я справлюсь.
От телефонных переговоров и моей кипучей деятельности отвлекла Иринка, удивленно разглядывающая распечатанные электронные билета.
— Шанхай? А почему не Мальдивы? — уровень опасения за мое психическое здоровье зашкаливал в ее голосе.
— Потому что! — не отрываясь от переговоров с туристической компанией, ответствовала я.
Ирина поступила проще. Она нажала на кнопку, отключив меня от собеседника и уставилась на меня.
Наша молчаливая дуэль глазами закончилась моей капитуляцией, и я все как на духу рассказала коллеге.
— Так. И что же, она его бросила там, болеть, одного, у черта на куличках, а сама приехала сюда заказывать себе торжество?
Я кивнула.
— Ну, мне бизнес-леди не понять, конечно, куда уж нам в лаптях за паровозом, но это, по-моему, слишком. Значит так. Я возьму проведение ей мероприятия на себя, уж она запомнит его надолго. А ты! Ты! Деньги у тебя хоть есть на такое путешествие?
Я промолчала о том, что собиралась занять у родителей.
— Понятно. Вот тебе карта, — она достала из сейфа черную кредитку. — Пользуйся ей свободно, но все чеки привезешь мне. Оформим как обучение и получение бесценного опыта. В конце концов, люди должны помогать людям. А Константиновича я беру на себя.
У меня с души свалилась гора камней. То, о чем я даже не думала, решилось так легко и просто.
Видимо, грохот этот камней раздался в реальности, потому что Ирина обняла меня за плечи, и в ее глазах блеснули мелкие слезинки.
— Все будет хорошо, Воробьева! Твори давай свои чудеса!
И чудеса понеслись с невиданной скоростью. Я раздобыла телефон больницы, в которой лежал Максим, и выяснила, что состояние у него уже не критическое.
Позвонила домой, предупредила маму, Ульянке оставила на работе ключи, чтобы она кормила Маркиза, что снова оставался сиротой и принялась носом рыть землю, чтобы помочь своему непутевому Видинееву.