Фея-Крёстная желает замуж
Шрифт:
Легка, свободна, смеюсь.
А может ну его, этот брак? Но нельзя уже. Крестница расстроится. Когда ещё ей выпадет крёстную замуж выдавать!
В общем, настроение у меня нынче переменчивое и такое, как бы, совокупное. Хочется одновременно всего, но разного.
Ветер тоже меняется и начинает серьёзно завывать начинает. Грубо хватает меня и затягивает в круговорот.
Что же ты делаешь, негодник? Всю пыльцу с крыльев обобьёшь, как же я летать буду!
– …приди ко мне, о, легкокрылая Муза!
Меня несёт прямо
Слава тебе, матушка-нимфея, остановились.
Он глядит на меня, невинный, всклоченный, бледный и со взором горящим.
– Ты кто? – говорю и пытаюсь по мере сил привести себя в порядок. Хорошо, хоть палочку вовремя дематериализовала, а то в такой круговерти она и сломаться могла.
– Я поэт, – заявляет мой новый знакомец. Притом так гордо, весомо и значимо, что я даже проникаюсь.
– Надо же! У меня ещё поэтов не было!
Он улыбается совершенно блаженно, довольный, как Кот-В-Сапогах, когда сметаны наестся.
– И как зовут великого поэта?
– Меня не надо звать, о, прекрасная Муза. Я всегда готов служить тебе. Но если просто, то Анатоль.
– Значит так, Анатоль, я не Муза.
– А кто же? – глазами моргает, почти как крестница, разве что ресницы покороче.
– Фея, – говорю, – и мне лететь надо.
– Нет-нет, о, Фея, будь моей Музой, не улетай. Я хочу быть с тобой, отныне и присно, в горе и в радости.
– Аминь. Теперь можете поцеловать невесту.
– Ты о чём? – вот же непонятливый.
– О том, что ты сейчас брачные клятвы произнёс. Уж поверь мне, знаю, о чём говорю. Я – фея-крёстная, мне на стольких свадьбах довелось посажёной матерью быть! – И ни разу – подружкой невесты, подумалось досадливо. – Так что теперь ты, поэт, обязан жениться.
– Жениться? Но на ком? Я не вижу здесь невесты?
Вот же гад! А я тебе кто?
Ну так уж и быть, сообразим тебе невесту. В этом я специалист.
Два взмаха волшебной палочки, и вот я вся такая…
… надеть бы белое платье, пойти танцевать…1
Но поэт лишь морщится.
– Теперь-то что не так? – злюсь.
Он оценивающе осматривает меня и, видно, остаётся доволен. Ещё бы, такое платье и фата! Эксклюзив! Для себя берегла.
– Всё так, красавица моя, вот только музыкальный вкус у тебя, – он кривит лицо и опускает большой палец вниз: мол, совсем плох.
Я фыркаю.
– А ты бы что предложил?
– Моцарта, – восторженно выдыхает он.
Конечно же Моцарта!
Анатоль галантно раскланивается и приглашает на танец. Я вкладываю ладошку в его руку, мы кружимся. Вот оно, счастье.
– А если я улечу?
– Я буду ждать тебя вечно!
Как трогательно. И тут – некстати, много сегодня «некстати» – приходит сообщение от матери. Анатоль его, разумеется, не видит, но я не могу игнорировать этот мигающий сбоку конверт.
Да что за спешка!
– Прости, Анатоль.
Но он, поглощенный танцем, только улыбается мне.
Осторожно высвобождаюсь из объятий. Оставляю поэта вальсировать с фантомом и читаю письмо.
Хотя читать особо нечего: срочно явиться в Отдел по контролю за магическим балансом.
Да чтоб им!…Так же в девках останешься!
Но, бросив тоскливый взгляд на танцующего с моей копией поэта, вздыхаю и улетаю на зов.
… ну вот, тут я. Звали?
Сидят, у одних бороды в пол. У других шляпы треугольные да мётлы за спиной. У матушки, Королевы Маб, как и полагается, – крылья. Я зависаю рядом с ней.
– Здравствуйте, почтенное собрание, – говорю по писаному и раскланиваюсь.
Члены комитета ж лишь слегка склоняют умудрённые магическими знаниями головы в ответном приветствии.
– Мы слышали, ты устройством личной жизни занялась?
Это Моргана. Стерва тёмная. Ногти шлифует, на меня не смотрит, но знаю, что прямо дымится от любопытства.
– Да, и тебе пора. А то потолок уже.
Она кривит подведённые чёрным губы. Готесса.
– Да мы не против, – влезает Мерлин. Ещё б ты против был, прохвост старый. О твоей интрижке с Нимвей2 каждая сорока трещит. – И очень даже «за». Хороший пример для молодёжи! Только вот сначала поручение одно к тебе, деликатное, как к профессионалу.
Что-то мне тон его не нравится. Ой как не нравится. Однако отвечаю вежливо и с полупоклоном:
– Слушаю, о, мудрейший.
– Знаешь ли ты Чариуса Хмуруса, дитя?
Дитя? Да я старше твоей любовницы! Ладно, оставим пустые возмущения. Поэтому вежливо киваю, стараюсь излучать любезность, пробую шутить:
– Когда о нём говорят, обычно добавляют – не к ночи будет помянут. А то, не дай силы волшебные, приснится.
Маб мягко улыбается:
– Не приснится, не бойся.
– В общем, Хмурус упрямо уклоняется от супружеской жизни, – переходит к сути вопроса Мерлин. – А между тем занимать должность ректора Академии Тёмного колдовства можно только женатому. Мы и так сколько лет ему навстречу шли. Одним словом, дитя, нужно сделать всё, чтобы он как можно скорее вступил в законный брак с какой-нибудь колдуньей… А то баланс пошатнётся.