Фея Лоан
Шрифт:
– Эйфия. Мое имя. Эйфия Лоан, сейти. А сокращенное Фея. Эя. Мама Фея зовет, и братья иногда, а отец не любит это имя, считает его земным.
– Я понял, что феи делятся на какие-то расы или категории. Предлагаю пока остановиться на всем понятном имени. Фея.
– Фея, - махнула ладонью девушка: что мучится объясняя?
– На сегодня ликбез окончим. Спи, Волшебница. Утро уж.
Глава 18
Эя
Девушка перегнулась через перила, чтобы посмотреть вниз. Слева, вглубь уходит просторная комната, справа проем - вход в другое помещение, прямо двери и под перилами тоже.
Один землянин прошел, второй и все в одну комнату. Может они братья? Это шигон одной большой семьи? Что же они не могли свой родовой туглос разделить на сектора, чтобы не мешаться, не запинаться друг о друга, не надоедать, а встречаться в гостиной или столовой?
– Привет!
– раздалось над ухом. Эйфия покосилась на землянина: этот, наверное, самый младший. Судя по возрасту не старше Вейфила. Но до чего безвкусен и неаккуратен - повесил себе на плечо какую-то ворсистую тряпку абсолютно диссонирующую по цвету с мешковатой рубахой, широкими до вульгарности брюками, и думает, украсил убогую одежду, которой больше слово "тряпье" подходит.
Эя опять вниз уставилась, теша любопытство и пытаясь понять: чей это, все-таки, туглос? И отчего настолько неудобен, неуютен, мал и забит проживающими?
Мужчины на завтрак подтягивались.
Семен проспал. В коридор вышел, а девушка уже у перил стоит вниз поглядывает на суету и Петька рядом. Как без него-то.
Колмогорцев глянул вскользь на них, в сортир потопал. Лезть он не станет, посмотрит, что к чему, понаблюдает. Сам для себя еще не решил что за фея: то ли обманка, то ли он дурак. Не складывалось, что-то в голове на счет нее, конфликтовало.
Обратно пошел, а рядом с ней уже и Витек куралесит.
– С тебя должок за ухо, - улыбнулся.
– Отстань ты с ухом, - пробурчал Петя, обиженный, что его в сторону оттерли.
– Иди, Самара-городок, молочка похлебай, - посоветовал ему Пахомов, бросив через плечо, и на девушку опять уставился.
– Я не сержусь. До свадьбы заживет, - подмигнул.
– Клинок-то не от прабабушки достался? Ничего она его самоцветами украсила, - потянул руку к груди, желая ножны взять и лучше рассмотреть. Фея отпрянула, накрыла их ладонью и… расстегнула комбинезон чуть не до живота, без стеснения открывая взору мужчин полушария груди, неслабый сапфир на цепочке, висящий меж ними.
Что Петра - Семена в жар кинуло. А девушка спокойно ножны спрятала, застегнулась, и стоит как ни в чем не бывало, на обалдевших мужчин смотрит, глаза наивные,
– Впечатлен, - крякнул, придя в себя Витек. Семен не выдержал, подошел, Петра, что так и стоял рот разинув, к лестнице пихнул: ты-то куда, ребятенок? Парень сопротивляться как забыл, скатился со ступеней взад пятки, во все глаза на девушку глядя, а та Семену улыбалась.
– Смотрю, ночью сладили?
– покосился на него Витька.
– Иностранка она, в смысле иностранная подданная.
– В смысле - за валюту.
– В смысле - неприкосновенна.
– Ну, я и смотрю, - прищурился на нее мужчина.
– Недотрога… в пятом поколении. Сколько берет? Золотишко, мех пойдет? Не спрашивал? Сам чем платил?
– начал выпытывать деловито у Колмогорцева.
Семен уставился на него в раздумьях: в лоб дать? А с другой стороны: за что? У самого-то такая же мыслишка мелькнула: волшебница, девочка, да в другом смысле. Наив в глазах, игра в недотрогу, а целует не каждой профиссионалке так суметь, и манеры - без комплексов.
– Ты полегче, - выдавил на всякий случай.
– Понял, подожду. Слушай, Сем, она как, совсем по-русски ни бельмеса или мал-мал соображает?
– Тебе зачем?
– Договариваться-то как?
– Вот у нее и спроси, - замкнулся мужчина, отвернулся и сделал вид, что вниз смотрит, на устраивающихся за столом мужиков, а у самого зубы от злости свело.
– Э-э-э, - начал блеять Виктор, попытался под руку девушку взять. Та отпрянула, насторожилась и ладонь на грудь, где под тканью ножны висят, положила. Пахомин поморщился: намек прозрачен. Нарываться - неохота, но и отступать - тоже. Лялька-то, закачаешся. После ее рекламной акции отсутствия женского белья и идеальных пропорций груди, до сих пор во рту сухо.
– Однако, подожду, - протянул и на Семена посмотрел вопросительно.
– Поди и без трусиков, да?
Колмогорцев головой качнул, на перила руки сложил: хорошо у Витьки с математикой - сложил уже отсутствие одной тряпочки с отсутствием другой. Так Фея сама виновата: кому, что и зачем показывала? Тем более если уж такая недотрога, то вовсе бы не отсвечивала, по углам жалась. Иностранка - не иностранка, ум-то есть у девушки? Понимает, куда попала? Семь мужиков закрытые на полгода снегом и тайгой от любых соблазнов. Вокруг на сотни и сотни километров никого кроме их добычи - пушного зверя - нет. Тут через месяц дуреть начинаешь, особенно в такую погоду как сейчас, когда носа из дома не высунешь. А они второй месяц уже промышляют.
– Ладно, не лезу. Это я так, к интересу. Завтракать-то пошли?
– Иди. Я сейчас, - буркнул.
– А-а… ну, - и пошел.
– Фенечку прихвати, - подмигнул, покосившись на девушку.
– Ее Фея зовут.
– Как?
– не поверил Витек, даже остановился пытливо на мужчину глянув: сам, что ли назвал? И хохотнул.
– Подходяще. "Фея", - головой качнул: ну, ты, фантазер, Сема.
И вниз потопал с хитрой улыбкой.
– Виктор, - хмуро указал в его сторону Колмогорцев девушке.