Фея с золотыми зубами

Донцова Дарья

– Нет, – испугалась я, – девять лимонов.

– Жмакаем их в миску? – поинтересовалась Ванда.

– Выдавливайте, – скомандовала я, – теперь тринадцать капель меда, двести граммов яблочного уксуса, двадцать граммов черного перца…

Ванда, послушно кидавшая и наливавшая в миску ингредиенты, замерла.

– Колбаса! – вспомнила я.

Ведущая осмотрела стол.

– Где наша докторская, а? – закричала она.

– И ветчина, – дополнила я, – с хреновухой!

«Ухо» зашипело, зачихало, захрипело, Ванда тем временем переставляла

тарелки на столе. В программе явно произошла заминка.

– Может, на секунду прервемся и поговорим о… – завела ведущая, но тут на съемочную площадку выплыла симпатичная девушка с блюдом.

– Нарезка! – возвестила Ванда. – Сразу нельзя подавать, заветрится под фонарями. Крошим и фигачим в рецепт?

– Фигачь, – милостиво согласилась я и испугалась.

Одноко сленг Ванды прилипчив и, что пугает еще больше, я начала его понимать и без переводчика.

– Ну всешенки? – осведомилась Ванда, добавляя мелко нарубленную колбасу к смеси.

Я тайком покосилась на свои пальцы.

– Нет! Где хреновуха?

– И где хреновуха? – эхом повторила Ванда.

Все та же девочка принесла графинчик с мутной жижей, в которой плавали волокна натертого хрена.

– Нужен один стакан, – с видом умудренного жизнью гомеопата сообщила я.

– Хотел медведь теленка сожрать, а коровушка его и завалила, – пропела Ванда, отмеряя названное количество.

– Непереводимое выражение, – прошептало «ухо».

– Десять огурцов, – бойко продолжила я, – сто миллилитров растительного масла, про оливковое не говорить, оно дорогое, нашим зрителям не по карману.

Зал взорвался аплодисментами.

– Неплохо получилось, – одобрило «ухо», – хотя редакторские пометки озвучивать не стоит, они для внутреннего пользования, но вышло в жилу, как на телеге через десны.

Похоже, Вандина манера выражаться оказала сильное влияние не только на меня, но и на создателей шоу. Я приободрилась: если госпожу Тараканову похвалить, она горы свернет.

– Бросаем в горшок сто штук аниса, – зачастила я, – и получаем…

– Жимурышку! – подпрыгнула Ванда. – Моя прапрапрабабушка в тысяча восемьсот сорок третьем году ее для папы делала. Отлично помню, как она мне велела жмуську в бадайке барыжить, а не хрюмкать!

– Взбудоражь посудину, – приказала я.

Ванда начала мешать содержимое миски.

– Теперь повздрыгивай, – велела я, – и руки по швам.

– Пахнет кондово! – одобрила Ванда.

– Забирает дух, – подтвердила я.

– У кого из зрителей колотун с перханьем? – заорала ведущая.

Взметнулся лес рук, все хотели выйти в центр студии и получить пять секунд славы. Ведущая медленно открыла рот…

– Парень в соломенной шляпе, вон тот, что сидит в первом ряду с видом идиота, пришел от самого Евгения Олеговича Кулакова, – еле слышно подсказала я.

Ванда с благодарностью покосилась на меня.

– Эй, человек в канотье, иди-ка сюда, родименький.

Юноша радостно помчался к нам.

– Скока пить? –

спросил он у меня.

Поскольку дозу мне не сообщили, я на секунду призадумалась.

– Граненник примешь? – прищурилась Ванда.

– Запросто, – согласился парень, – цеди.

– Арина, тебе бульдрык в руки, – распорядилась Ванда.

Я незамедлительно схватила половник, наполнила до краев стакан и подала его участнику программы со словами:

– Забулькивай!

Гость выдохнул и залпом опорожнил емкость. В студии повисла мертвая тишина. Стало слышно, как скрипит «кран», передвигающий по воздуху большую камеру.

– Вштырило? – забеспокоилась Ванда.

– Вломило? – поинтересовалась я.

Лицо парня стало калейдоскопически быстро менять цвет с розового на красный, бордовый, синий, фиолетовый. Шляпа упала на пол, волосы «подопытного» встали дыбом, словно иголки злого ежа, нос непостижимым образом укоротился, ноздри раздулись, уши затрепетали, изо рта вырвалось:

– А-а-а!

– Прошло перханье, – обрадовалась Ванда.

– Слизало как корова языком, – подпела я.

Гость сделал шаг-другой, третий и упал на диван, стоявший чуть поодаль от стола. Судя по внешнему виду, парень пришел в состояние грогги, [19] у него пропала речь.

– Этим замечательным рецептом мы и завершаем программу «Советы Арины Родионовны», – провозгласила ведущая, – пишите Ванде по всем адресам и будьте на вечную память здоровы.

Зал разразился аплодисментами.

19

Грогги – состояние, в которое может впасть боксер после сильного удара противника. Спортсмен стоит на ногах, но он практически не реагирует на окружающую действительность.

– Снято! – заорали с потолка. – Спасибо, Ванда. Отдельное спасибо Виоловой. Арина, вы молодец, сразу ухватили стиль шоу, перешли на народную мову, респект вам и уважуха от съемочной бригады. Эй, зрители! Сесть! Запишем ваш живой смех. Кто не умеет качественно ржать, больше в телецентр не попадет. О’кей?

Меня схватили за плечи и втянули в темноту кулис.

– Вилочка, – забила в ладоши Аня, – супер! Восторг! Здорово!

– Что с парнем? – испугалась я, наблюдая, как над «соломенной шляпой» склонился врач.

– Не волнуйтесь, – зачастила возникшая ниоткуда Светлана, – рецепт его слегка покалечил, но не насмерть. Оправится. Чуть-чуть количество ингредиентов перепутали, не девять лимонов, а один, ну и остальное тоже неверно.

– Ужас! – испугалась я. – Юноша от самого Кулакова.

Света прижала палец к губам.

– Ш-ш-ш, Евгений Олегович будет доволен! Я узнала правду. Этот кент его… хм… ну… э… не друг, не родственник, а журналист, телекритик, если он ваще онемеет, считай, нам повезло!