Фея с золотыми зубами
Шрифт:
– Но с горшком случился конфликт интересов. Его подарила дочь, а у вас аллергия, – перебила я Марину Степановну.
Вдова печально улыбнулась.
– Муж находил выход из любого положения. Он отнес растение в крохотную спаленку. Я туда не входила, следовательно, не могла заболеть.
– А что случилось с цветком потом? – не успокаивалась я. – От него остался лишь красный след на подоконнике.
Марина Степановна заметно растерялась.
– Не знаю. Римма!
Медсестра вошла в комнату.
– Все в порядке?
– Ты не видела
– Нет, – удивилась медсестра, – да я туда и не захожу. Спросите у Ляли.
– Верно! – спохватилась Марина Степановна и взялась за телефон.
– Кто это такая? – шепотом спросила я у Риммы.
– Домработница, – так же тихо пояснила сиделка, – приходит два раза в неделю, убирает, стирает.
– Ага, ага, ага, – кивала головой вдова.
Я ощутила азарт и, наплевав на хорошие манеры, выхватила у Марины Степановны трубку.
– Ляля, вы убирали цветок?
– Так он засох, – затарахтел бойкий голосок, – скуксился, листочки завяли, от цветка остались лишь темно-синие ошметки, вроде помятой тряпки. Я вынесла горшок в мусор.
– Выбросили вместе с кашпо? – не успокаивалась я.
Ляля испугалась.
– Оно было простое, темно-красное, совсем недорогое. Понимаете, я его дернула с подоконника по дури и снизу ободрала. Уж извините, вычтите за ущерб из моей зарплаты. Никогда чужого не возьму, но цветок завял, а такое растение в доме держать очень плохая примета, о ней все знают, подоконник я скрести побоялась, еще хуже сделала бы. Простите меня. Марине Степановне плохо было, ну не лезть же к ней после смерти мужа с вопросом про горшок! Она так Игната Игнатовича любила! Он святой человек! Ну почему Господь таких ангелов первыми забирает?
Я сунула трубку вдове и повернулась к Римме.
– Дайте мне, пожалуйста, чистый нож с острым лезвием и полиэтиленовый пакетик, наподобие тех, в которых в холодильник еду кладут.
– А зачем? – беспардонно спросила медсестра.
– Надо, – отчеканила я, – это оперативная необходимость.
Получив необходимое, я сходила в маленькую спальню, отскребла от подоконника остатки краски, ссыпала их в пакетик и вернулась к Марине Степановне с вопросом:
– Можете вспомнить, как выглядел курьер?
– Нет, – жалобно ответила вдова.
– Попытайтесь, это очень важно, – потребовала я.
Марина Степановна прижала ладони к вискам.
– Молодой, худой.
– Особые приметы? Шрам, родинки, густые брови, косоглазие? Он шепелявил, чем-то пах? – не успокаивалась я.
Игнатьева опустила руки.
– Нет. Простое лицо, как у всех!
– Физиономии-то у всех разные, – не вытерпела я и попыталась добраться до цели с другой стороны, – во что он был одет?
– В брюки? – с легким сомнением произнесла вдова.
Я отвернулась. Вот здесь собеседница не ошибается. Сомневаюсь, что молодой человек разгуливал по Москве в юбке. Модельеры который год пытаются ввести в мужской гардероб этот предмет женской одежды, желая
– Вроде были куртка, – бормотала Марина Степановна, – и кепка, черная с козырьком.
– На бейсболке не было логотипа фирмы? – цепляясь за последнюю соломинку, спросила я. – Может, куртку украшала надпись?
– Ну ничего не помню! – плаксиво ответила вдова. – Мы с ним общались от силы десять секунд. Он отдал цветок, я взяла с полки у зеркала кошелек и отблагодарила парня за доставку. Считаете меня беспамятной старухой?
– Людям свойственно забывать незначительные детали, – ответила я.
– Вот девочку, которая притащила коробку, я могу описать! – обрадовалась Марина Степановна.
Вилка, ты законченная идиотка! Гордилась тут своим умением вести допрос, а допустила такой ляп! Игнатьева же говорила, что столкнулась у двери с «аспиранткой». Ну почему я сразу не потребовала описать ее внешность?! Я легко могу стать героиней ленты «Тупой, еще тупее».
Марина Степановна решила реабилитироваться и затараторила:
– Высокая! Стройная! Фигура спортивная! Была в джинсах, сапогах без каблука, грубая обувь на толстой подошве, со шнуровкой. В подростковом возрасте Тонечка хотела подобные, но я была против. Девочка должна выглядеть как девочка, а не как мальчишка из плохой семьи. Но Игнат купил «бутсы»! Слава богу, дочь недолго ходила в образе «оторви и брось». А та девушка, хоть и не подросток, была в таком наряде. У меня язык чесался сказать: «Милая, с такими роскошными волосами надо носить платье».
– Роскошными волосами? – вздрогнув, переспросила я.
Марина Степановна закатила глаза.
– Копна рыжих кудрей ниже лопаток. Мелко вьющиеся волосы настоящее богатство. Редкий цвет, думаю, ей все комплименты делают. Честно говоря, лица я не разглядела, а вот прическа поразила мое воображение.
Выйдя от Марины Степановны, я моментально набрала номер Лизы и, едва услышав «алло», заявила:
– Нам нужно встретиться. У меня к тебе возник ряд вопросов.
– Каких? – тихо проронила Лизавета. – Сейчас не могу, давай позднее. А еще лучше забыть друг о друге. Насчет книги не волнуйся, аванс назад у тебя никто не заберет, тебе выплатят оставшуюся часть гонорара в качестве компенсации за потраченное время.
Я умею держать себя в руках и знаю, что ором ничего не добиться. С большинством людей надо действовать хитростью, а не переть танком напролом. Но сейчас у меня от усталости и нервного напряжения будто перегорели предохранители. И еще меня возмутила откровенная попытка молодой вдовушки заткнуть мне рот деньгами.
– Слушай внимательно! – закричала я. – Уж не знаю, почему ты решила, что я дура! Но ты категорически ошиблась. Я знаю, что Катя Яркина погибла! Ее убили. Знаешь, почему я пришла к такому мнению?