Фейерверк страсти
Шрифт:
— Она боится, что ее отравят.
Неожиданный ответ обескуражил Крессиду.
— Отравят? Но это же абсурд! С чего она взяла…
— Абсурд или нет, но она заставляет меня пробовать все блюда, — отрезала мисс Глори. — Ей все равно, умру я или останусь жива. — Она забарабанила в дверь, крича: — Это я! Я! — И скользнула в узкую щель осторожно приоткрытой двери, которая тут же захлопнулась, и Крессида услышала, как повернулся ключ в замке.
В холле появился облаченный в стеганый халат мистер Моретти, который обиженно восклицал:
— Розовый бутончик! Вы забыли обо мне? Где вы, мой розовый бутончик?
Мисс Глори
Ни один человек не упомянул о ее вчерашнем падении с лестницы, ни один не справился о самочувствии. Словно все сговорились. Что ж, стоит ли вспоминать о каком-то пустяке. Вздохнув, Крессида отправилась на работу.
В середине дня в магазине зазвонил телефон. Мистер Маллинз взял трубку и крикнул Крессиде через весь магазин:
— Вам просили передать, что Мимоза заперта в вашей комнате и срочно нужен ключ.
— Мимоза?! — воскликнула Крессида. — Должно быть, я ее закрыла сегодня утром, когда уходила. Джереми и Мимоза провели эту ночь… — Она запнулась. — Джереми пришла в голову странная идея, что он должен не спускать с меня глаз после того, как я упала на лестнице, ну и я разрешила ему посидеть в гостиной, а он захватил для компании Мимозу… О, как я могла запереть ее?
— Не кажется ли вам, что кошка вряд ли стала бы ждать, пока вы запрете дверь? — усомнился мистер Маллинз.
— Вообще-то, конечно, она должна была выскочить. Но в прошлый раз она оказалась в моей комнате отравленная, а вчера кто-то привязал жестянку к ее хвосту и подбросил ее опять-таки ко мне. Может быть, это полтергейст или что-то в этом роде?
Мистер Маллинз позволил себе подмигнуть девушке.
— Так или иначе, но бедного зверя надо немедленно освободить. И поскольку скоро обеденный перерыв, можете не торопиться. Взгляните одним глазком на Арабию или приготовьте чай для вашего рыцаря.
— Мистер Маллинз, вы… чудесный! Я обожаю вас! — Крессида послала шефу воздушный поцелуй и помчалась за шляпой и пальто.
Но когда она вошла в свою квартиру, Мимозы не обнаружила. Крессида заглянула под диван и под кровать, но кошки и след простыл. Снова розыгрыш! Но кто? С кем разговаривал мистер Маллинз? Доброжелатель, конечно, забыл представиться…
Крессида решила спуститься к Джереми, когда заметила, что у гардероба открыта дверца. Девушка точно помнила, что закрывала ее на ключ. Она подошла к шкафу. А что это за наряды аккуратно развешаны на вешалках? Откуда взялись эти яркие платья, бобровая шуба, темно-серый костюм?.. Сбитая с толку, она ощупала незнакомые вещи. Тошнотворный затхлый запах ударил ей в ноздри. Крессида заглянула в темное пространство шкафа. Запах нафталина, смешанный с ароматом каких-то цветов… Увядшие розы, пронеслось у нее в голове. И платья сшиты по моде двадцатилетней давности. Платья Люси, подумала она, когда ее пальцы коснулись серебристой парчи. Сильный удар сзади бросил ее к дальней стенке шкафа, и Крессида погрузилась в темноту…
Сквозь шум в ушах она услышала, как поворачивается ключ, отрезая ей путь к свободе.
Крессида запаниковала. Еще немного, и она снова
— Выпустите меня! Кто там?! Выпустите меня!
В ответ ни звука. Человек, который, должно быть, прятался за распахнутой дверцей шкафа, предвидел, что Крессида заинтересуется содержимым гардероба, а когда она так и поступила, стукнул ее по голове, ловко запер дверцы и неслышно выскользнул из квартиры, оставив свою жертву медленно и мучительно умирать от удушья.
Нет, этот человек не ушел. Крессида слышала тяжелое дыхание, кто-то стоял поблизости и садистски наслаждался ее беспомощными выкриками.
Это дыхание! Где она слышала его прежде? О боже, вспомнила. Так дышала сегодня утром Арабиа из-за запертой двери. Тяжелое старческое дыхание.
— Арабиа! — рыдала Крессида. Это вы? Выпустите меня, пожалуйста. Это чудовищная игра!
Снаружи раздался зловещий хриплый смех, от которого Крессиду бросило в жар, а на лбу выступила испарина.
— Арабиа! Я задохнусь здесь! Вы хотите, чтобы я умерла? Вы же говорили, что любите меня!
Раздался еле слышный шорох, затем хриплый шепот:
— Вы должны были уехать. Какое вы имеете право совать нос в жизнь Люси? Может, ее вещи расскажут что-то новенькое, и вам будет что унести с собой в могилу. — Послышалось шарканье, затихавшее по мере того, как убийца удалялся все дальше и дальше.
— Арабиа! — крикнула Крессида, находясь на грани беспамятства от ужаса и паники.
Никакого ответа. Но должен же кто-нибудь в доме услышать мой крик! Мисс Глори, миссис Стенхоп, Джереми. Почему он оставил меня одну, после того как всю ночь охранял мой покой? Но он думает, что я на работе, в безопасности. Возможно, его нет дома, ведь он собирался проверить запись о смерти Люси Мередит. Бедной Люси, у которой нет могилы, потому что сумасшедшая старуха не хочет смириться с тем, что ее дочь умерла…
— Джереми! Миссис Стенхоп! Мисс Глори!
Мисс Глори, скорее всего, отправилась за покупками, миссис Стенхоп, наверное, отдыхает в своей комнате и не может услышать крики. Любознательный Даусон, который патологически любит убийства, должно быть, на работе. Арабиа, несмотря на безумие, выбрала подходящее время для последнего и самого дьявольского трюка. Наверняка это Арабиа, изменив голос, говорила с мистером Маллинзом, и он, наивный, все принял за чистую монету и не подозревает, что случилась беда. Никто не хватится меня в ближайшее время, а вечером будет поздно…
— Пожалуйста! Пожалуйста! Кто-нибудь! Выпустите меня отсюда!
Она рыдала и все больше выбивалась из сил. Удушливый запах роз становился невыносимым. Шелк шуршал на ее щеке… Крессида проклинала ту минуту, когда позволила заинтриговать себя трагической историей Люси. И вот расплата за любопытство — смерть в удушливой темноте среди платьев умершей девушки.
Крессидой овладела сонливость. Если она умрет, никто не будет убиваться по ней. Возможно, Джереми огорчится, что так и не закончил ее портрет. Том?.. Ох, опять забыла написать ему. Бедный Том, когда он узнает, что его невеста закончила жизнь в чужом шкафу, почувствует себя оскорбленным, но ради приличия вздохнет: «Бедная малышка…» Нет, так скажет Джереми…