ФэйкLand
Шрифт:
–Хуйня твоя клаустрофобия. Попадешь на Степанпродакшн, пяти минут не пройдет, как будешь барахтаться в Москве-Реке. – Не удается найти эмодзи спасательного круга, но есть зонт. Добавляю его к тексту сообщения и отправляю. Уже в квартире прилетает ответ:
– Нихуя не понял. – Зонт Макс почему-то вернул обратно. Знал бы он, как этот предмет оным достается, был бы более предусмотрительным, чтобы сохранить и оберегать его в дальнейшем. Отвечаю:
– Лучше тебе и не знать, моложе будешь. – Через минуту ответ:
–В пизду тебя. – На это уже отвечать не стал, а про себя подумал, что уж лучше туда, чем обратно в Камри к товарищу Ершову. Второго веселого квеста я не одолею.
С потом, остатками жира и крахмала в волосах, с сигаретным дымом смыл с себя остатки сегодняшнего дня. Трешевый какой-то он получился. Не то, чтобы очень ярким, но богатым на определенные абсурдные события. Вроде ничего особенного. День как день. Работа – офис – поебень. Игорь Олегович что-то придумал. Письмо видел, но
«В след за Китаем, из-за распространяющейся угрозы массового заражения населения, границы закрывают ряд европейских стран. Некоторые из них вынуждены перекрыть и внутренние линии, дабы огородиться от возникших эпицентров эпидемии. Наше власти утверждают, что в России не выявлено ни одного случая, несмотря на смежные границы с Китаем. Но все силовые структуры находятся в режиме повышенной готовности. В случае возникновения подобного развития событий будут немедленно приниматься необходимые меры. А пока граждане могут спать спокойно, не поддаваться панике, зная, что государство всегда познакомиться о каждом и в любой момент обеспечит необходимую безопасность».
Все, кончился паблик, думаю я. В выходные займусь поиском нового. Кажется прилетел к ним первый из бесконечных траншей, раз вчерашние критики сегодня стали, если не топить за государство, которое заботится о каждом, то писать в весьма хвалебном ключе. За свою уже не короткую, но и еще не долгую жизнь, мне неоднократно удавалось наблюдать, как жесткий оппозиционер превращается в ярого пропагандиста, прошлый радикал ныне начинает вылизывать с позолоченных блюд, а аполитичный актер из каждого работающего бытового предмета призывает поддерживать и ценить существующий режим, без рассудка верить и уповать на господа и презирать Европу и Штаты, которые полностью под контролем геев и трансгендеров. При этом для приобретения недвижимости и обучения детей на перечисленных выше гомосячих территориях это вовсе не помеха. А что, peoplewilleatit, ведь Степаны заняты прохождением веселых квестов, так что режиму не стоит беспокоиться о безопасности граждан, а о своей, так и подавно.
Зарекся не курить на ночь. Но организм сегодня уже запачкал и градусами, и смолами, и никотином. Налил сто грамм виски, взял сигарету и вышел на балкон. Глотнул, затянулся, и на все плохое стало как-то похуй, а все хорошее показалось еще лучше. Вспомнил Игоря Олеговича и Степана Петровича, таких похожих биологически и с такой абсолютно разной начинкой. В детстве бабушка было напечет пирогов. Подбегаешь к столу, видишь несколько тарелок с одинаковыми горками, схватишь, не спрашивая, где какие, откусишь и сморщишься. С печенью зацепил, идиот. Так ведь спрашивать нужно было. Все, жри теперь, раз надкусил. Приходится жевать его, закрыв глаза и сморщив нос, – общайся со Степаном Петровичем ближайшие пять минут. Хорошо, если деда рядом нет, бабушка компоту нальет и протолкнет пирожок с печенью, зная, что не любит такойлюбимый внук – прогонит быстро Степана. А, если дед – свидетель твоей кулинарной халатности, то будь добр, жуй, не торопись. В следующий раз спросить точно не забудешь, в какой горке – с яйцом и луком, в какой – с картошкой, а в какой товарищ Ершов притаился. И родители – молодцы, – старших нужно слушать. А каких старших, не уточняют. Извините, мама и папа, если я таких старших, как Степан Петрович слушать начну, то вы потом сами удивленно спрашивать будете: «Сынок, прости за столь прямой и грубый вопрос, но будь угодлив, ответь, когда ты в долбоеба успел оборотиться? Где мы нити воспитания из пальцев выронили?» Жаль, что к этому только с возрастом приходишь. Сам, – эмпирическим путем. Исключаешь, фильтруешь. Понимаешь, что взрослел с тобой параллельно какой-нибудь Степан Петрович. За одной партой сидели, потом в институте попался тебе, потом в армии по нарядам летал как савраска, сам не понимая, почему. И вот Степану Петровичу уже лет, что можно себя старшим называть. Морщин прибавилось, а извилин нет. А мама говорит, видишь, дядя взрослый – слушать его нужно. Слушать всегда старших нужно. Слушаешь, слушаешь с самого детства. Впитываешь. Столько слушаешь, что сам того не замечая, превращаешься в такого же Степана Петровича. И, скажу честно, такой вирус похлеще того будет, которым отведавший больных мышей китаец перезаражал, судя по новостям, полмира.
Проглотил остатки яда уже в кровати. Совершил с прикроватной тумбочкой неравный обмен: пустой стакан на заряженный телефон. Мне показалось, что тумбочка осталась недовольна, с горьким чувством того, что хозяин откровенно ее обманул. Но что поделаешь, приходится мириться со своей деревянной участью. Открыл мессенджер. – Здрасьте, тетя Света. Однажды она обнаружила, что записана у меня в телефоне именно так. Был у ее рабочего места и оставил по девичьей памяти телефон на ее же столе. Позже удалился, а, когда спохватился, что гаджета при себе не имею, вернулся и понял, что тетя Света меня тоже хватилась
– Вечерок! Планы на выходные? – Далее набор мишуры из эмодзи в виде бокалов с мартини, праздничных колпаков, воздушных шариков и прочих некачественных товаров азиатского производства.
– Из планов пока лишь то, чтоб не включать в них тебя. А дальше, как звезды с картами перемешаются. – Эмодзи на тетю Свету тратить жалко. Хотя, как уже отмечал, будь помоложе на треть жизни, кроме тети Светы, другие планы бы на выходные, да и на будние тоже, и не рассматривал. Молодец она в определенных смыслах. Под сорокет, собрав такой багаж, не падает духом и не стареет телом. Точнее, стареет, только весьма успешно удобряет свою биологическую составляющую. Зарплата и кредиты позволяют. А что, начальник отдела маркетинга. Солидные месячные… оклады. Сама сносный руководитель и эффективный управленец, хотя век у нас такой. Маркетологи давно на колени поставили мало вникающую и медленно думающуючасть населения этой планеты, а это почти все ее жители, вне зависимости от уровня благосостояния. Богатый, нищий – неважно, под одним знаменателем ходите, и имя его Понт по фамилии Реклама. Так и тетя Света, благоухающая Montale, отретушированная Chanel, упакованная в Twin-Set и передвигающаяся на четвертойBMW. И сообщения ее в столь поздний час с намеками на совместные выходные ни что иное, как стремление не разменивать пятый десяток в одиночестве. Двух дочек в расчет не берем. Это скарб в ее случае, а не спутники. Здесь важно одно деликатное уточнение. Разменивать пятый десяток с качественной второй половинкой, как бы это меркантильно и одновременно сопливо не звучало. Качество будут определять несколько критериев: какое-нибудь внимание, добротный секс и заработок, хотя бы идентичный собственному. На остальное можно, в ее случае даже нужно, глаза закрывать: на различного рода кухонные восстания, коридорные митинги, постельные бунты и периодические измены. Иначе, не писала бы она идиотские сообщения мудаку, наподобие меня. Пожалуйста, Tinder тебе в помощь, на худой конец,Loveplanet какой-нибудь. Но там можно с солидным коэффициентом вероятности на Афанасия Андреевича нарваться или, упасите египетские боги, на Степана Петровича, и, тогда, здравствуй, веселая зрелость. От таких мужей и отчий дом на Новой Земле не спасет – везде отыщут. Пока погрузился в размышления об особенностях гендерных отношений, телефон зажужжал на груди, призывая к дальнейшему общению с тетей Светой.
– Хам! – В подтверждение хаму эмодзи в виде злой морды. Если бы на этом закончилось, я бы остался удовлетворенным такой короткой и не очень содержательной перепиской. Но нет, тете Свете скучно. На смену скуки через несколько лет, которые пройдут мгновеньем, придет тоска, а это уже совсем иное дело и другого наполнения сообщения.
– В Казань меня с собой возьмешь? Давно хотела там побывать.
– Так скатайся на выходных. Дороги – одна ночь. – Отправляю сообщения, понимая, что без грубости от Светланы не отстать.
– Так я с тобой хочу. На переговоры хочу. Чак-чак хочу. Кремль с тобой посмотреть хочу. – Она словно подслушивала мой разговор с Игорем Олеговичем. А еще я глубоко убежден, что убери слова: так я с тобой, на переговоры, чак-чак и кремль посмотреть, – содержание и смысл послания вообще не изменятся.
– Совещание завтра – на нем переговорим. Кремль и в Москве можешь посмотреть. Большой дом, да стена вокруг, труп одного из прошлых вождей в соусе подле стены, огромная очередь к аморальной, но в самом прямом смысле слова, человеческой консерве – антигуманному заливному,–вообще ничего интересного, конечно, если ты в кремле не работаешь. А чак-чак в ближайшем универсаме у дома можешь приобрести. – Пока состав моих сообщений прошприцован дипломатией и политкорректностью.
– Что ты чайника включаешь? Татары – моя заслуга тоже. Почти неделю им отсасывала. – Не унимается Светка, наплевав на рамки субординации.
– Значит ты уже в Казани намедни побывала? Вот чак-чаком бы и закусила сразу. Углеводно-белковая диета. – Думаю, что я близок к тому, чтобы тетя Света мне желала неспокойной ночи, подбирая гневные слова. Даже начал мечтать, что отправит меня по направлению к мужскому органу выделения и репродукции.
– Сволочь, Вы, Глеб Богданович, и подонок! – Квартет из грустных эмодзи выдают максимум Светланиного расстройства.