Фидель Кастро

Макарычев Максим Александрович

Одновременно с заявлением, которое было в большей степени рассчитано на Вашингтон, Хрущев направил письмо Фиделю Кастро, в котором сообщал ему, что Москва ни в коем случае не намерена отступать от своих принципов. К сожалению, позже кубинцы убедились в том, что агрессивная риторика Хрущева иногда не подкрепляется практическими действиями.

«Самое невероятное было то, что Хрущев, расставляя по всей стране ракеты, не обеспечил необходимой безопасности нашей стране, поэтому и летали самолеты–разведчики, – вспоминал Фидель Кастро. – Когда разразился кризис, у Хрущева не было ясной идеи, что надо делать» [425] .

425

Cien horas con Fidel, Conversaciones con Ignacio Ramonet, p. 311.

Через сутки Джон

Кеннеди дал не менее запоминающийся ответ на гневное письмо Хрущева, в котором пытался оправдать действия Белого дома, возлагая вину за нагнетание обстановки на Кремль: «Я убеждал тех лиц в Соединенных Штатах, которые в то время настаивали на принятии действий в этом вопросе, проявлять сдержанность. А затем мне стало известно, вне всякого сомнения, то, что Вы отрицали, а именно, что все эти публичные заверения были ложными и что Ваши военные определенно приступили к созданию ряда ракетных баз на Кубе. (В приписке МИД СССР было сказано – „подчеркнутые места предполагают собой предполагаемый текст, если потребуются какие–либо исправления, они будут посланы немедленно при получении“. – М. М.) Я прошу Вас ясно осознать, г–н председатель, что в этом деле не я первым бросил вызов и в свете упомянутых событий эти действия на Кубе потребовали того ответа, о котором я объявил» [426] .

426

АВП МИД РФ. Ф. 104. Опись 17. Папка № 11, дело № 6, с. 44—45.

Тем временем советской разведке стало известно, что «США в качестве второй серии действий против Кубы готовят воздушные налеты на места расположения советских ракетных установок и бомбардировщиков на Кубе с целью их уничтожения» [427] .

Морская блокада – карантин Кубы – началась 24 октября в два часа ночи. 180 кораблей ВМС США окружили Кубу. Им было приказано не открывать огонь по советским судам без личного приказа президента. В Москву из США ушло агентурное донесение: «Вечером 23 октября представитель Пентагона А. Сильвестр сообщил иностранному дипломату, что в операции по блокаде Кубы участвует 80 процентов кораблей второго флота США, в том числе авианосцы, крейсера, эсминцы и подводные лодки, объединенные в специальную группу под условным названием „Ударное подразделение 136“. Пентагон отдал приказ командованию пропускать советские суда на Кубу с техническими специалистами, при отсутствии запрещенных грузов. Пентагоном сформирована группа американских и иностранных корреспондентов для отправки ее 26 и 27 октября на борт корабля спецгруппы с целью присутствия при операции захвата какого–либо судна социалистических стран или СССР» [428] .

427

Очерки истории российской внешней разведки. Т. 5. С. 709.

428

Очерки истории российской внешней разведки. Т. 5. С. 709—710.

За несколько часов до начала блокады на Кубу успел «проскочить» корабль «Александровск», на борту которого находились 24 боеголовки для боевых ракет средней дальности, а также 44 – для крылатых ракет. Кроме того, к берегам Кубы приближались четыре дизельные подводные лодки, сопровождавшие корабли.

К моменту объявления военной блокады советские ракетные полки были приведены в наивысшую степень боевой готовности. А советские военные совместно с кубинцами принимали участие в операциях по уничтожению отдельных диверсионных групп, которые постоянно забрасывались на территорию Кубы.

Американцы сконцентрировали в районе Карибского моря крупные соединения военно–морского флота, ВВС, морской пехоты, нацеленные для массированного удара по острову. Когда в воздух были подняты около половины американских стратегических бомбардировщиков, а ядерные лодки с ракетами «Полярис» заняли исходные позиции, окончательно стало ясно, что Карибский кризис перерос рамки двусторонних американо–кубинских отношений и превратился в международный конфликт. Таким образом, мир реально оказался поставлен на грань термоядерной войны. После выступления Кеннеди в самих Соединенных Штатах усилился военный психоз, который подогревался официальными выступлениями государственных деятелей. Война была так близко, что в Белом доме, Пентагоне и ЦРУ уже обсуждали список лиц, допущенных в правительственное бомбоубежище. Губернатор штата Нью–Йорк Рокфеллер прервал свою избирательную кампанию и возвратился в Нью–Йорк. Он распорядился привести в готовность атомные бомбоубежища

в школах и проверить, способна ли полиция штата заменить национальную гвардию в случае использования последней в интервенции. 24 октября в США состоялась премьера фильма с провокационным и вызывающим названием «Мы похороним вас» об «агрессивных намерениях Москвы». Иностранцы тем временем спешно покидали Гавану.

В эти дни был совершен прорыв 69–й бригады советских подводных лодок, в состав которой входили лодки Б–4, Б–36, Б–59 и Б–130. Прорыв осуществлялся в условиях многократного превосходства противника. Против четырех подводных лодок бригады было задействовано 85 процентов американских противолодочных сил Атлантики. При этом следует учесть тяжелые условия жизнедеятельности личного состава подлодок, не приспособленных к плаванию в тропических широтах (температура в электротехнических отсеках достигала +65 ^о С, вахтенные нередко падали в обморок. Пресной воды выдавали 250 миллилитров в сутки на человека, из–за чего буквально все подводники заболели потницей в особо тяжелой гнойной форме) [429] .

429

Военно–стратегическая операция «Анадырь». Портал «Русская цивилизация». 2006. 17 марта.

Одна лодка успела уйти к берегам Кубы, а три другие были обнаружены и окружены американской эскадрой. Американцы начали забрасывать советские лодки шумовыми гранатами, которые производили невероятный психологический эффект, деморализуя экипажи. Тогда командиры лодок приняли решение всплыть на поверхность. Нести вахту и так было невероятно трудно. «Когда лодки всплывали, у наших командиров нервы были напряжены до предела, – рассказывал мне Николай Леонов. – У них было предписание в случае неминуемой угрозы захвата или смертельной угрозе лодке и экипажу применить ядерное оружие. Представьте, если бы дрогнули нервы, то и от самих кораблей и от противостоящей им эскадры не осталось бы ровным счетом ничего». К счастью, американцы не проявили каких–то агрессивных намерений, самообладание взяло вверх, и корабли, как говорится, разошлись в море.

Тогда же произошел еще один уникальный «прорыв». Советский корабль «Винница» вез на Кубу обычный гражданский груз – картофель, керосин. На корабле отказала радиостанция, и капитан не знал, что американцы ввели карантин. «Представьте их реакцию, когда мимо них на всех парах мчится, по их мнению, „обнаглевший“ русский корабль, – рассказывал Леонов. – Они опешили. Давали команду „Виннице“ остановиться и подчиниться условиям Вашингтона. Но капитан нашего судна, как человек военный, посчитал действия американцев провокацией и, наоборот, прибавил ходу, даже под угрозой тарана. На Кубе корабль и моряков встречали как героев, разве что не салютовали им. Ни моряки, ни капитан не могли сначала понять, почему они удостоились такой чести. Кубинцы отдавали должное людям с „Винницы“, которые прорвали блокаду».

А один из участников тех событий поведал следующее: «Начались ежедневные облеты наших позиций американскими истребителями. Они проходили над нами так низко, что на виражах мы отчетливо видели летчиков в красных комбинезонах. Очень странно и непоследовательно вело себя наше командование. Сообщают по рации, что через несколько минут над нами появятся американцы и мы должны их сбить. Объявляется боевая готовность, но буквально в последние секунды перед их пролетом поступает команда ни в коем случае не открывать огонь. И так неоднократно. Возможно, это была психологическая игра с американцами, которые, скорее всего, прослушивали нашу связь. Может быть, наше командование пыталось запугать американцев, но они не испугались, а нам эта нервотрепка, мягко говоря, не доставляла удовольствия. К тому же было совершенно очевидно, что американцы не имели намерения нас атаковать, а совершали облеты с разведывательной целью» [430] .

430

У кромки прибоя ядерной войны. Карибский кризис 1962 года – глазами двадцатилетнего сержанта // Новая газета. 2002. 28 октября.

В эти дни продолжалась интенсивная переписка между руководителями трех стран. После того как Джон Кеннеди в ответном письме призвал СССР «соблюдать условия блокады», Никита Хрущев обвинил президента США в том, что тот ставит «ультимативные условия», и назвал блокаду «актом агрессии, толкающим человечество к пучине мировой ракетно–ядерной войны». Он заявил, что «капитаны советских кораблей не станут соблюдать предписания американских ВМС», а также что, «если США не прекратят своих пиратских действий, правительство СССР примет любые меры для обеспечения безопасности судов».