Фигура легкого эпатажа

Донцова Дарья

— Нет, — слегка сбавила тон нянька.

— Тогда почему шумим? — настойчиво вопросил голос, а через мгновение появилась и его обладательница — толстая тетка непонятного возраста, одетая в некое подобие домашнего халата, бесформенную хламиду с большими пуговицами и накладными карманами. Посчитать размахайку пеньюаром мешал и материал, из которого была сшита вещь: тонкая шерсть темно-синего цвета.

— Знакомься, Мара, — ажиотированно воскликнула Ася, — это Дуся.

— Ну, здрассти, — без особого энтузиазма ответила домработница. — Вы кто?

— Нанялась Белочку прогуливать, —

скромно опустила я глаза вниз. — Сходила с собакой в лес, теперь Ася предложила чаю попить.

— Понятненько, — процедила Мара и, бесцеремонно ухватив няньку за плечо, оттащила ту в сторону.

Я смирно ждала, делая вид, что не слышу слов, которые Мара шептала Асе:

— Сумасшедшая… всякую шваль… сопрет… нечего ей в доме делать… даже на порог… совсем ты ум потеряла… — доносилось до меня.

Ася сначала молчала, но потом решила отбиться и, в свою очередь, принялась шептать:

— Артрит… жутко больно… ПРП… КГБ… ваще ничего… классно… чай… о тебе подумала… вес… давление…

Мара притихла, осмотрела меня с головы до ног и вдруг спросила:

— Аська врет?

— Всегда говорю правду! — обиделась нянька.

— Не у тебя спрашиваю, — шикнула домработница на товарку, — иди лучше к Китти, девочка невесть чем занимается.

Ася, бубня себе под нос, начала подниматься по широкой дубовой лестнице.

— Ты экстрасенс? — продолжила допрос Мара.

— Нет, — коротко ответила я, — просто владею некими приемами. Избавление Аси от артрита — семечки.

Я очень хорошо понимала, что, ведя себя подобным образом, сильно рискую, но мне же нужно было получить назад блокатор! А еще очень хотелось выяснить, кто заварил всю эту кашу, явившись в частное агентство и наняв Лампу Романову изображать племянницу хозяина дома.

— Чего еще можешь? — резко поинтересовалась Мара.

— А что надо? — вопросом на вопрос ответила я.

Мара прищурилась.

— Если такая ловкая, отчего решила к нам наняться?

— Деньги нужны, — мирно пояснила я, — триста долларов на дороге не валяются.

— Неужели клиентов нет?

— Полно.

— И хочешь с собакой таскаться?

— Деньги нужны, — повторила я, — триста долларов — отличная плата за пустяшное дело.

— Значит, врешь насчет клиентуры, — сделала вывод Мара, — коли пациентов море, то и бабок полно.

— Я не беру ни рубли, ни доллары, помогаю народу бескорыстно.

— Идиотка, что ль?

— Можно и так считать, — кивнула я. — Только люди, которые меня обучали, строго предупредили: если начать торговать умением, оно исчезнет. Ни денег, ни ценностей принимать нельзя, захотят поблагодарить, пусть доброе слово скажут или чайком напоят. Цейлонским, с вареньем.

Мара склонила голову набок и вдруг спросила:

— А ну скажи, чего у меня болит?

Я, припомнив шепот Аси, делано равнодушно ответила:

— Для детального изучения вопроса потребуется пойти в комнату. У вас вроде тут есть спальня, сейчас опишу… занавески яркие, как летнее небо, диван с пледом… э… желто-голубым, столик такой, с салфеточкой, на нем вазочка из синего стекла. Очень подходящее место. В коридоре могу лишь одно сказать: у вас высокое давление и поэтому головные боли.

—

Откуда про синюю гостевую спальню знаешь? — слегка испуганно перебила меня Мара. — Ты ее точно описала.

— Увидела.

— Ты тут никогда не была, — с уверенностью заявила домработница.

— Для того чтобы что-то увидеть, вовсе нет необходимости там присутствовать физически, — слегка понизив голос, таинственно сообщила я. — Вчера там… в спальне… лежала сумка… красная…

Мара выпучила глаза.

— Она не принадлежит обитателям дома, — корчила я из себя прорицательницу, — впрочем, вижу: да, вижу и гостью… О, она цыганка… приехала к родственнику… здесь ее родственник… рвется картинка, плохо видно, он вроде умер, тоже вчера… и деньги… много… Миллион! Зло! Много зла…

Тут у меня запершило в горле, и пришлось временно остановиться. Я намеревалась перевести дух и закончить «выступление» фразой: «Если хотите очистить в здании ауру, отдайте мне пульт, серого цвета, который находится в этой спальне». Но я ее не успела произнести — Мара бросилась мне на шею с воплями:

— О господи! Ты услышал мои молитвы! Спасибо!

Я с трудом выпуталась из цепких объятий Марины.

— Ты единственная, кто сумеет помочь! — шептала та. — Сюда, налево…

Сильной рукой домработница втянула меня вслед за собой в небольшую комнату, быстро заперла дверь на задвижку и ласково попросила:

— Садись в кресло и послушай. У нас тут черт-те что творится, история с географией. Думала тайком к гадалке сбегать или бабку позвать, шептуху, а тут ты сама пришла. На ловца и зверь, как говорится… Если поможешь, я тебя всю жизнь стану цейлонским чаем поить, вареньем кормить и в ноги тебе кланяться. Только выслушай!

— Ну, говори, — милостиво разрешила я.

Глава 12

Марина пришла на работу к Антоновым еще при жизни старого хозяина — Валерия Сергеевича. Незадолго до этого у ректора случился инсульт, и он лежал пластом. Дочь за отцом не ухаживала. Впрочем, Анна очень переживала несчастье, случившееся с батюшкой, но хрупкая женщина никак не могла ворочать тяжелое тело академика. Тот, кто имел дело с подобными больными, хорошо знает, какой это тяжелый (и в самом прямом смысле слова) труд. К тому же у Анны имелось двое детей, по тем временам еще не совсем взрослых, и муж. Поэтому для Валерия Сергеевича была нанята сиделка — Ася. Имелась у Антоновых и домработница, только она, услышав про то, что хозяина расшиб паралич, живо уволилась. Вот на ее место и пришла Марина, которую в доме начали звать Марой.

Первое время девушка не очень понимала, что к чему: вроде хозяин тяжело болен, а денег в семье полно, строится загородный особняк, у всех имеются машины, холодильник набит едой. Да и прислуги много, только постоянных три человека: она сама, шофер Сергей и сиделка Ася. Но, кроме них, имеются поломойка, раз в неделю отдраивающая громадную квартиру, прачка, приезжающая за постельным бельем (брезгливая Анна не хотела сдавать простыни и пододеяльники в общую стирку), а еще к ней и мужу катался массажист. В общем, семья жила на широкую ногу.