Фиктивная свадьба
Шрифт:
– Мика!
– улыбается она и, прижавшись к моей груди, опять прячется от Армана.
Под этим предлогом я возвращаюсь в комнату, а Нечаев, к счастью, за нами не идет.
Остаток дня проходит относительно спокойно. Мы с хозяином квартиры практически не пересекаемся - только когда он заходит, чтобы сказать про пакеты, которые надо разобрать.
Потом слышу, как он возится в соседней комнате, а я делаю все, чтобы отвлечь дочку и удержать от попыток идти исследовать новую территорию.
Я прячусь за бытовыми
Я не знаю, чем питается Нечаев - на кухню я выхожу, только когда надо накормить дочь, и сама второпях что-то перехватываю. Затем трусливо сбегаю обратно в гостиную.
Ближе к вечеру выясняется, что Арман все это время собирал для дочки кроватку. Когда он затаскивает ее к нам, у меня случается настоящий ступор.
Во-первых, зачем она нам, если диван здесь просто огромный, когда его разложить? Но я не спорю и не сопротивляюсь. Во-вторых, она явно тяжелая, но Нечаев довольно легко перетаскивает ее к стене, при этом я отлично вижу, как перекатываются мышцы у него на спине. Сейчас он переоделся в домашнюю футболку и хлопковые штаны, чем еще больше обезоруживает меня.
Таким я его помню…
– Не стоило, - тихо роняю. Надя затаилась и во все глаза смотрит на отца.
– Не стоило заботиться о моей дочери?
– резко реагирует Арман.
Я отвожу взгляд, проигрывая это маленькое противостояние.
– Матрас есть, чистое постельное должно быть в одном из пакетов, - сухо констатирует Нечаев и уходит.
Мы снова остаемся вдвоем. Пока Надя осторожно сползает с дивана и идет разглядывать кроватку, я с тоской думаю, что когда-то я мечтала, что Арман про нее узнает. Придет, спасет нас от моего отца, и мы станем настоящей семьей.
Однако реальность оказалась куда более мрачной, чем мои розовые мечты.
Засыпает дочка в итоге плохо. Долго крутится, капризничает. Слышу, как за дверью проходит Арман. Раз, другой. Это нервирует. Почему-то мне кажется, что он поджидает меня.
Логично, если так подумать. И наверняка меня ждет непростой разговор с ним. Но сегодня я так вымотана физически и морально, что собираюсь малодушно спрятаться.
В итоге дочку все-таки удается угомонить. Я настраиваю радионяню и пробираюсь в ванную. В квартире тишина, и даже из-под двери комнаты Нечаева не бьет свет. Время довольно позднее, и я надеюсь, что сегодня он уже не станет меня трогать.
Ванная тоже, как и вся квартира, шикарна - светлая, просторная и функциональная. Тут даже столик для одежды предусмотрен. Медленно раздеваюсь, торможу перед большим зеркалом и впервые за долго время делаю то, что давно перестала - рассматриваю себя. Поворачиваюсь спиной, оглядываюсь через плечо.
Полоски шрамов побелели
Подарок отца теперь со мной на всю оставшуюся жизнь. Напоминание о том, что бывает, если идешь против него.
Снова проваливаюсь в тот вечер, когда униженная тем, что из меня сделали девственницу на продажу, я приехала в отель к тому мужику.
Как шла по коридору, чувствуя себя грязной, хотя я еще даже не вошла в его номер. В голове тогда билась только одна мысль - спасти дочь.
Но когда он потянул ко мне свои мерзкие лапы, я сдалась и решила схитрить. За что потом и поплатилась.
Раздается щелчок, и я, вздрогнув, резко поворачиваюсь к двери. Арман заходит и плотно закрывает за собой дверь. Он в одном только полотенце на бедрах. На груди капельки воды, а волосы влажные и лежат в беспорядке.
Видимо, у него есть еще одна ванная.
– Ты зачем здесь?
– испуганно спрашиваю, прикрываясь руками и кофтой, которую успела схватить.
Нечаев не торопится отвечать - скользит по мне оценивающим взглядом, от которого становится очень горько. Прикидывает, насколько я хуже тех девушек, которые скрашивают его досуг?
– Ты моя жена, Лена, если забыла. А у жены есть определенные обязательства.
Что? Я шокированно смотрю на него. Ну, не может же он говорить всерьез!
– У нас фиктивный брак, - напоминаю ему, крепче прижимая к себе кофту.
– Теперь у нас такой брак, как я решу, - чеканит Арман.
– Так что сейчас ты будешь исправно выполнять супружеский долг, детка.
– Я не могу, - хриплю, представляя, что он сейчас возьмет меня и тогда увидит все, что со мной сделали. Я же… Я же не выдержу этого!
– А я не спрашиваю…
Его решимость загоняет меня в угол. Я не готова к сексу. Просто не готова! После того, что сотворил со мной отец, меня передергивало от любого мужского внимания. И только Арман оказался исключением - лишь его поцелуи и прикосновения не вызывали у меня тошноты. Правда, поняла я это не сразу.
И все же я не готова заняться с ним сексом. Просто не готова.
– Арман, пожалуйста, - шепчу, отходя шаг за шагом, пока не упираюсь спиной в тот самый столик.
Он чуть наклоняет голову набок, рассматривает меня.
– Пожалуйста, что? Сделай вид, что ты не пропустил два года жизни дочери? Забудь, что я тебя кинула и обманула? Что, Лена?
Его голос звенит лютой злостью. В каждом слове столько негатива, столько ярости. И я понимаю, что он не отпустит, не простит, не услышит. Он все равно возьмет свое так, как пожелает.
– У меня месячные, - бессовестно вру.
– Пожалуйста, не надо сейчас.
Нечаев мгновенно оказывается рядом, сгребает мои волосы в кулак и, оттянув назад, вгрызается в мои губы. Он не целует - клеймит. Завоевывает и подчиняет.