Фиктивный брак
Шрифт:
Но мальчик продолжал стоять, как будто его ноги приросли к кухонному полу. У него был такой взгляд, словно его дядя внезапно у него на глазах сошел с ума.
— Она с этим занудой? Джой? Вы сказали ей… Она с ним?
— К несчастью… — начал Рекс Траверс и сделал глубокий вздох. — Трудно объяснить тебе… И вообще тебе давно пора быть в постели.
(«В постели, — последовал в ответ презрительный взгляд Персиваля Артура. — Неужели он действительно будет продолжать твердить о какой-то там постели? Сейчас?»)
— Когда-нибудь ты, возможно, поймешь, что любой спектакль, любой розыгрыш никогда не приносит ни малейшей пользы. Если девушка не любит тебя и предпочитает кого-то
Взволнованный, прерывающийся голос повторил:
— Она сейчас с этим занудой? И ты сказал ей, чтобы она ушла с ним?!
Траверс начал говорить какие-то резкости, дескать, в конце концов, это его личное дело, но по мере того, как он убеждал, мальчик, казалось, сделал умственный прыжок, чтобы поймать нужную мысль, когда она проносилась между ними в воздухе подобно невидимому крикетному мячу.
— Секунду! Дядя Рекс! Ты не знаешь? Черт подери, значит, ты не знаешь? Ты думаешь… Но она сказала мне сама!
— О чем ты говоришь? Иди спать.
— Спать? Как вообще кто-то может сейчас спать? Я хочу тебе сказать кое-что…
— Не хочу ничего слушать. Это затянется до завтрашнего утра.
— Да нет же!
— Да, затянется, я не хочу обсуждать сейчас эти вопросы. Позови в дом Роя и иди спать, старина, иди спать.
Траверс поставил пустую чашку. Он совсем выдохся; также чувствовал себя и мальчик, по крайней мере, должен был чувствовать. А вместо этого отъявленный сорванец с блестящими и ясными, как у младенца, проснувшегося для полуночного кормления, глазами был переполнен разговорами и вопросами, словно у его дяди только одна забота, как удовлетворить ненасытное любопытство племянника. Траверс повернулся к двери кухни.
— Ступай вперед, а я погашу свет и тоже приду.
— Дядя Рекс, я не могу, я не пойду. Ты должен выслушать меня! Это очень важно — то, что я скажу.
— Ну, так что же? — спросил Траверс, повернувшись в ожидании ответа. В конце концов, этот бодрствующий настойчивый мятежник, этот слишком возбужденный юнец — единственное, что осталось у него на свете. — Зачем все это?
Мужчина и мальчик внимательно смотрели друг на друга в этой блестящей, начищенной, дьявольски великолепной французской кухне с ярким освещением. Рекс Траверс, крупный, благопристойный, выглядевший весьма подобающим образом в своем костюме и белой куртке, стоял на фоне сияющей плиты Мелани. Персиваль Артур, оборвыш в старом, мятом и драном плаще, в пижаме, застыл рядом с ослепляющим великолепием боевого порядка горшков, банок, сковородок, кастрюль. Его глаза, ясные, внимательные, несколько дерзкие, с той долей самоуверенности, которая свойственна юности, ибо вся жизнь еще впереди, встретились со взглядом, полным безнадежного отчаяния, сознающим, что лучшая часть жизни позади, поскольку самая сладкая мечта так безжалостно отнята.
— О чем ты хочешь сказать, старина?
— О том, что Джой говорила мне.
— Что? Когда?
— Ты знаешь, в тот полдень Джой поехала со мной в графской автомашине «Альфа-Ромео».
— Я помню тот полдень. (Мог ли он его забыть?)
— Так вот, мы пошли в музей. Рыбы, моллюски, черепахи — одним словом, океанография. Тогда-то мы и встретили впервые этих тошнотворных Фордов. И, когда возвращались домой, Джой сказала… Я должен тебе многое сообщить, дядя Рекс. Слушай.
Он пристально смотрел в лицо опекуна, повторяя слово в слово то, что было сказано ему Джой на обратном пути из Монако. Дословно передавалась теперь та странная беседа, врезавшаяся в память молодого человека.
— …И в отношении ее помолвки.
— Что? От Джой? Кто устал?
— Форд. Зануда Форд. Поэтому я возразил: «Только что, когда он смотрел на тебя, не казалось, будто ему все надоело!» Джой промолвила: «Нет, потом он говорил, что было не так». Я заметил: «В таком случае, люди опять могут прийти к такому состоянию, когда не устают друг от друга. Какое сумасшествие!» Но с Джой этого не произошло, во всяком случае, по отношению к Форду! Она сыта им по горло, вот так!
Рекс Траверс покачал головой. У него опять перед глазами возникли красные огни задних сигналов автомашины, уплывающей в ночь вместе с Джой. Ее увозил человек, которому она сказала: «Я хочу, чтобы ты забрал меня отсюда, сейчас!»'
— Он надоел ей. Она едва не умирала от скуки, — настаивал Персиваль Артур с чрезмерной серьезностью для такого юноши с петушиным голосом и хлипким телосложением. — Я знаю, что он докучает ей. Джой говорила мне. По крайней мере, говорила кой-какие вещи. Часто! Поэтому я спросил ее прямо… об этом… этом, — казалось, он подыскивает слово, но так и не нашел подходящее выражение. — Зануде. И когда…
Мальчик с трудом перевел дыхание и заговорил еще сбивчивее:
— Когда я сказал ей: «Ты сейчас сильнее влюблена в Рекса, чем в Лондоне?..»
Смысл фразы как-то ускользнул от него. Траверс неожиданно напрягся, пристально посмотрел на племянника. Он, тридцатитрехлетний мужчина, сейчас разговаривающий с пятнадцатилетним подростком, не был больше его опекуном и попечителем. Мальчик казался значительно старше своего возраста, и Рекс быстро спросил его, как мужчина мужчину:
— Когда ты это сказал, старина, что ответила Джой?
— Она ответила: «Да, я думаю, что да».
— Она так сказала?
— Так же верно, как и то, что мы живем. Я разговаривал с Джой… о, я заставил ее откровенно признаться. Терпеть не могу, когда женщины делают вид, что не знают твердо, чего они хотят; как будто есть люди, не ведающие, чего хотят… Когда она говорила о своей влюбленности, о тебе: «Думаю, что влюблена…» — я спросил: «Ты можешь сказать это с уверенностью?» Вот именно так. И Джой ответила: «Да, я уверена».
Мужчина, так любивший Джой, устремил свой невидящий взгляд в пространство. Он действительно не видел ни плиты, ни банок, ни кастрюль… Он видел залитый солнцем балкон и этот очаровательный взгляд невинного смущения, старательно скрываемый и все же пробивающийся сквозь маску благоразумия, он видел восторг в глазах своей Джульетты. Ах, как сладостно было лишь несколько дней назад. Разве его собственный инстинкт не нашептывал ему тогда: «Она твоя»? А потом она встретила своего старого возлюбленного, но ведь после встречи с Фордом она говорила с мальчиком и сделала почти невероятнее признание.
— Ты уверен, что Джой сказала именно так? Такими словами?
Последовавший затем гневный резкий смех был не только протестом Персиваля Артура, но и его бесчисленных сверстников, которые еще не пользуются всеми правами и, увы, вынуждены терпеть эту жестокую глупость взрослых, которые медленно соображают и туго понимают.
— Конечно, я уверен. Джой сказала: «Да, я влюблена».
— Имея в виду меня?
— Да! — заорал юный Фитцрой прерывающимся голосом. Он сжал руку дяди. — Влюблена в тебя, в тебя! И она вышла замуж за тебя. И была здесь, и прекрасно себя чувствовала в твоем доме, твоя жена, твоя! И все хорошее, что ты мог для нее сделать, это сказать, чтобы она ушла отсюда вместе с этим занудой! И это после всего, что она мне говорила!