Фиктивный брак
Шрифт:
И тут раздался голос. Но отнюдь не Джеффри. Он прозвучал уверенно, глубоко и спокойно на фоне ее страстного крика.
Это был голос человека, открывшего дверь и вышедшего к ним на балкон. Он сделал шаг вперед и посмотрел на них.
Та же белая куртка поверх костюма, тот же самый балкон, тот же час, что и в ту ночь, когда все, казалось, достигло самой вершины. То был Рекс Траверс.
Глава двадцать первая
ОШИБКИ ТРИО
Все люди острова, кричащие друг другу ложь через моря непонимания.
1
Рекс
Траверс застал парочку в тот самый момент, когда Джой так шумно разразилась — «я не могу больше этого вынести… уехать прямо сейчас».
Сцена, которая последовала затем, связана с непониманием друг друга, вся троица, двое мужчин и девушка, не в состоянии была разобраться с чувствами.
Так как Рекс не включал света, он подумал, с горечью глядя на луну: «Слишком похожа на фонарь полицейского, пропади оно все пропадом». Но тут облако заслонило луну. Они стояли в сумерках той благоухающей южной ночи, которая никогда не бывает полностью темной и всегда дает неверное освещение, при котором каждый знакомый предмет выглядит не таким, как на самом деле. Пожалуйста, представьте себе этот тенистый сад, эту виллу, бледным ликом проглядывающую сквозь темную листву, и этот чуть освещенный балкон, где расположилось трио. Девушка (по ее светлой фигуре пробегали легкие узоры теней от колеблющейся листвы) и двое мужчин (их более высокие темные фигуры местами были покрыты продолговатыми пятнами света). Каждый находился в состоянии возбуждения, и никто не пытался заглянуть в душу другого.
Рекс Траверс заговорил первым. Следы сильного душевного потрясения никак не проявлялись в голосе. В подрагивании теней, в случайных отблесках лунного света он звучал решительно, как часы с боем.
— Простите! Я слышал, что сказала Джой.
Он повернулся к бледной сжавшейся фигурке. Она застыла, точно жена Лота, превратившаяся в соляной столб. Веретенообразный силуэт мужчины в вечернем костюме был также неподвижен. Именно к нему обращался Рекс, продолжая разговор с Джой:
— Я только хочу напомнить тебе то, что сказал сегодня утром. Все, что зависит от меня, я выполню. Все будет в полном порядке.
Стройная фигурка, задрапированная в шаль, подняла темную голову и, лихорадочно сжав два маленьких кулачка, выдохнула:
— Все в порядке?
Настолько тихо прозвучал голос, что ни один мужчина не был уверен в произнесенных словах. Ни один из них не догадывался, что спасительная надежда вспыхнула в ней на мгновение. Но только на мгновение. Через минуту она погасла.
— Этим утром, помнишь, ты дала мне знать, что желаешь свободы. Я сказал, что не буду мешать тебе. Так знай, ты свободна и можешь уйти.
Джой слушала холодея. Уйти? Ей не верилось. Это не может быть правдой… Нельзя же в действительности так…
Скептически настроенный Джеффри Форд подумал: «Что здесь
Траверс продолжал сдержанно и спокойно говорить что-то о честной игре… никакой попытки удержать Джой против ее воли.
«О Боже, — размышляла Джой, — происходят странные вещи…»
Застывшая Джой не могла произнести ни слова. Казалось, она во власти одного из тех ночных кошмаров, когда ты пытаешься закричать, но страшное фантастическое чудовище крепко зажимает твой рот могучей лапой.
Теперь события разворачивались слишком быстро. Она скорее почувствовала, нежели увидела, как Рекс повернулся к Джеффри Форду. Она скорее почувствовала, чем услышала в высшей степени спокойный голос доктора Траверса, продолжавшего:
— Я так понимаю, что вы были когда-то помолвлены с моей женой?
— Да, был.
Джой хотелось закричать дико, бессмысленно: «Прекрати! Не дай этому случиться!»
Казалось, гигантские страшные пауки плели вокруг нее удушающую сеть.
Из темноты раздался голос Рекса:
— Я правильно полагаю, если бы она была свободной, вы женились бы на ней?
Джеффри быстро, как не говорил никогда в жизни, ответил:
— Я был бы счастлив жениться на ней как можно скорее, полагая, что Джой будет не против.
Все было произнесено. Оба мужчины высказали то, что казалось для них неизбежным.
Джой, которая не видела лица ни того, ни другого, почувствовала на себе быстрые взгляды обоих.
Она молча призывала: «Рекс, Рекс! Пожалуйста, нет! Ведь ты не такой. Держи меня, не отдавай меня…» Но Рекс оставался непреклонным и с помощью нескольких слов сообщил ей, что она свободна. Джой думала, ошеломленная: «Как будто я Рой, которого он не желает брать в машину. Это конец, я не думала, что он может реально, реально наступить. Рекс велел, чтобы я ушла, передал меня Джеффри Форду, словно перекинутый через руку плед».
И Джеффри, который для нее перестал существовать, принял со спокойной совестью, что он готов на ней жениться.
Рекс продолжал:
— В таком случае…
Джой резко перебила его, повернувшись к Форду:
— Я хотела бы, чтобы ты забрал меня сейчас.
— Ты хотела бы?.. Конечно, я все сделаю. Пошли.
(Надо отдать должное Джеффри Форду, автору «Ловушки», что здесь, в этой нелепой, необъяснимой ситуации, которая обрушилась подобно снежной лавине или землетрясению, потрясла всех, разрушив защитную дамбу между мелодрамой и реальной жизнью, он тоже не выдал своих чувств. Голос и манеры оставались такими же мягкими, любезными, оксфордскими, как будто он приглашал Джой пойти на спектакль Лондонского театрального общества.)
— Машина там, внизу, — сказал озадаченный Джеффри, бросая в то же время на девушку покорный взгляд. — Не лучше ли тебе одеться потеплее?
— О, конечно.
В замешательстве Джой ясно увидела себя, как на экране, — женщину, навсегда покидающую свой дом, навсегда. Не могла же она уйти в ночь в открытом бальном платье с глубоким вырезом на спине, с желтой испанской шалью на плечах, где вытканы узоры из роз ее будущего.
Внезапно в мучительном отчаянии она вновь повернулась к мужчине, давшему ей свободу и теперь провожавшему ее из дома, который в конце концов принадлежал именно ему.